– Знаю.
– То есть ты…
– Майя, нет необходимости еще что-то разъяснять друг другу.
– Ты прав.
Я продолжаю вращать ложечку вокруг пальца. Майя следит за ней, потом переводит взгляд на проезжающие машины.
– Лежа дома у мамы, я хотела только одного – умереть, – говорит она. – Теперь я пытаюсь жить дальше. Оттолкнуться от того, что произошло, и начать сначала.
– Что означает это «сначала»? – спрашиваю я.
– Подняться и опять начать жить.
– С…
– Да.
– Так быстро.
– Да, мне необходимо сделать это снова.
Я киваю и отпускаю ложечку. Несколько минут мы оба молчим.
– Наверное, мне не следует говорить этого теперь, но я возненавидела тебя после того, как это случилось.
Я смотрю на нее.
– Я всех спрашивала о том, почему это произошло, – говорит она. – Как такое могло случиться. Я хотела знать, как такое вообще может случиться. И я много раз расспрашивала ту молоденькую акушерку, помнишь? Я ходила в больницу и говорила с врачами, с неонатологами в послеродовом отделении. С врачом в клинике, где мне делали искусственное оплодотворение.
– И что они сказали?
– Что никто не виноват в случившемся.
– Так и есть.
– Да.
– Ты хочешь сказать, что я виноват в том, что наши дети умерли?
– Нет.
– Но ты сказала, что возненавидела меня, так что ты, вероятно, имела в виду, что это была моя вина.
– Не знаю… Ты не хотел, чтобы у нас были дети.
– Да, но это было до того.
– И все же… Я не могла избавиться от мысли, что дети были во мне, в моем животе, и могли все это чувствовать… что ты их не хочешь.
Она говорит негромко, слова теряются в шуме машин. По дорожке вдоль озера, взявшись за руки, проходят одна за другой молодые парочки.
– Я не понимаю, как ты можешь так говорить, Майя.
– Я знаю, что говорю чудовищные вещи.
– Ты обвиняешь меня в том, что это я убил наших малышей.
Она смотрит на меня.
– Прости, я не имела это в виду…
Ее веки наливаются тяжестью.
– Я не должна была так говорить, – извиняется она.
– И ты все еще так думаешь? Ничего не изменилось? – спрашиваю я.
– Нет.
– Нет что?
– Нет, я больше так не думаю.
Она протягивает руку и накрывает мою ладонь.
– Ты не виноват. Я так больше не думаю. Просто пойми, что я не знала, как мне еще выбраться из всего этого.
Я беру чашку и делаю глоток. Она отпускает мою руку.
– Ты об этом хотела со мной поговорить?
– Нет, я не собиралась об этом даже упоминать.
– Тогда о чем?
Вокруг нас сидят и обедают другие посетители. Под каштанами стоит несколько детских колясок.
– У меня появился один человек.
– Что?
– Я встречаюсь с ним.
– Ты с ним встречаешься?
– Да.
– Быстро ты.
– Да, получается, что так.
– Но кто он, я имею в виду…
– Это произошло вскоре после… Я сама это начала.
– Что ж.
– Я понимаю, это звучит немного…
– Да.
– Ты сердишься.
– Нет. Просто очень удивлен.
– И все-таки сердишься.
– Нет. Это кто-то, кого я знаю?
– Ты знаешь, кто он.
– Кто?
– Ты действительно хочешь знать?
– Почему нет, – говорю я.
– Я не уверена, что стоит это говорить.
– Почему нет?
Она произносит имя. Я мгновенно вспоминаю его, хотя мы ни разу не говорили о нем за все эти годы. Адвокат.
– Но почему он, Майя?
– Он навещал меня каждый день.
– Пока ты жила у мамы?
– Да, он стал приходить через несколько дней после того, как я к ней переехала. Я попросила маму позвонить ему, и он приехал, сидел у моей кровати и проговорил со мной весь вечер.
– И…
– Он пришел на следующий день, и через день, а через две недели предложил мне переехать к нему. И он возвращался домой каждый вечер и ухаживал за мной.
– Неплохо.
– Ты иронизируешь.
– Отнюдь.
– Я понимаю, что неправильно чувствовать вот так…
– Как?
– Он нравится мне и в то же время…
– Чувствам не прикажешь.
– Ты не должен на меня злиться.
– Майя, я тебя ни в чем не виню.
Она откидывается на спинку.
– Он хочет ребенка.
– Так вот в чем дело.
– Нет.
На аллее Дага Хаммаршельда огни светофора сменяют друг друга, люди переходят через улицу, две девушки в платьях проходят мимо нашего столика.
– Я знаю, что ты меня не поймешь, но для меня это единственная возможность выкарабкаться и продолжать жить, – говорит она.
– Да нет, я, собственно… – начинаю я.
– Ты хочешь сказать…
– Что я тебя понимаю. Может быть, это и правильный шаг.
– Ты на самом деле так думаешь?
– Да.
– Спасибо.
Я разливаю оставшийся в термосе кофе по чашкам.
– Я хотела тебе еще сказать, что ты, конечно, можешь вернуться в квартиру. Я переехала к нему и забрала все свои вещи.
Я молча изучаю ее лицо. Крошечную складку возле левого глаза.
– Тебя не должно это расстраивать.
– Я не расстроен.
– Я же вижу по твоему лицу.
– Нет.
Я допиваю кофе.
– Идем? – спрашиваю я.
Она перебрасывает ручку сумки через плечо.
Я подзываю такси. Машина останавливается у обочины.
– Была рада тебя видеть, – говорит она.
– И я был рад.
– Мне жаль, что так…
– Перестань, Майя. Ты не должна ни о чем жалеть.
Я открываю дверцу такси. Она быстро обнимает меня и садится на заднее сиденье. Захлопываю дверцу. Ее лицо за отражающимися на стекле кладбищенской стеной и моим силуэтом. Я не вижу как следует ее лица, только губы, вижу, как дрожит ее верхняя губа.
