Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 69
Естественно, радиостанции РБМ такое расстояние не перекрывали, и тогда на помощь приходила радиостанция РСБ-Ф. С завязкой боя с НП командира дивизии устанавливалась проводная связь с НП командиров полков, со штабом дивизии, соседями. Когда бой принимал затяжной характер, проводную связь устанавливали и с тылами. Начальник направления связи передвигался от корпуса на своей машине со средствами связи за нашим подвижным узлом связи и быстро обеспечивал проводную связь от НП дивизии на КП штаба корпуса.
Так получилось в бою за город Уторгош. Наши части встретили сильное огневое сопротивление противника — это был очередной рубеж фашистов: чтобы привести в порядок свои потрепанные части, им надо было задержать наши войска. Мы быстро, в течение 2 часов, развернули на этом рубеже проводную связь. Командир дивизии получил возможность со всеми полками разговаривать по телефону. Отлично работала и радиосвязь. Для уточнения на местности действий своих батальонов и поведения противника командиры полков со своими штабами вышли на передний край, но без средств связи, и в течение нескольких часов командир дивизии не мог с ними связаться. Пришлось издать строгий приказ, чтобы командиры и начальники штабов без радиостанций не выходили в подчиненные подразделения, а радистов в категорической форме предупредили, чтобы они всегда находились рядом со своими командирами.
Стоял яркий, солнечный февральский день. Приближался праздник — День Красной Армии и Военно-Морского Флота. Настроение было приподнятое. Наступательный порыв среди личного состава дивизии возрастал. Наступление началось с артиллерийской подготовки. После переноса огня артиллерии в глубину командир дивизии по телефону подал команду командирам полков двигаться вперед. Так как в докладах об обстановке ничего хорошего не сообщалось, командир дивизии полковник Владимиров не выдержал и лично пошел на КП командира 1067-го стрелкового полка подполковника Игуменова. Узнав, что командир дивизии находится в боевых порядках полка, солдаты и офицеры дружной атакой завязали бой на окраине села за Уторгошем. Через шесть часов боя дивизия перешла к преследованию противника.
Хорошая традиция выросла в нашей дивизии с точки зрения управления боем. Хорошо использовались не только технические средства связи, но и широко применялось совмещение командных пунктов артиллерии и КП пехотных командиров. В бою под Уторгошем, например, когда радиостанция командира полка с радистами была выведена из строя, он воспользовался радиостанцией командира артиллерийского дивизиона, и связь с командиром дивизии не была потеряна.
Командующий артиллерией дивизии полковник Мазолев всегда находился со своими средствами связи на одном НП с командиром дивизии, таким образом, артиллерийские средства связи широко использовались нами как обходные каналы связи». (Сизов. 21 февраля 1972 года.)
В середине марта дивизия временно переходит к обороне в 15 км южнее города Пскова. В Пскове и Острове противник заблаговременно прочно укрепился. Под Псковом фашисты не раз вели разведку боем, иногда силой до батальона 212-й пехотной дивизии, нашей старой знакомой по прошедшим боям. Атаки противника отбивались нашими частями с большими потерями для гитлеровцев, но и нам, конечно, попадало.
В одном из боев действия полков и батальонов поддерживал своим огнем 855-й артполк дивизии. Свой минометный огонь противник сосредоточил на нашей пехоте, а артиллерией навалился на артполк, которым командовал полковник Шевчук. Больше всего от огня противника страдала проводная связь НП полка с батареями. Поминутно она прорывалась, поэтому связистам артполка приходилось все время искать разрывы и соединять их. Этим делом занимались сержант Ляпсакин, младший сержант Чураков, ефрейторы Кочетков и Тиунов. На командном пункте штаба артполка дежурили у аппаратов ЦТС связисты ефрейторы Женя Кузьминых и Люся Жарова, миловидная 18-летняя девушка. Когда проводная связь полка оборвалась с одной из батарей, командир взвода ст. лейтенант Лачко приказал Чуракову и Жаровой идти на исправление связи. Под огнем артиллерии противника, прижимаясь к земле, они поползли. Недалеко от командного пункта они обнаружили обрыв, связали его, подключились аппаратом — в линии тишина. Стали искать новый обрыв, нашли несколько обрывов, связали, подключились — есть связь! Повернули обратно и, уже приближаясь к НП, решили еще раз подключить аппарат, чтобы проверить, работает ли он. Снова молчание. Пришлось возвращаться, а кругом рвутся снаряды. Проползли немного и увидели обрыв. Люся взяла в руку оборванный конец, а Чураков отполз дальше искать другой конец. Наконец, он его нашел, и в этот момент совсем рядом разорвался снаряд и Люсю полоснуло в живот и бок. Она потеряла сознание, ее перевязали и отправили в госпиталь. Только там она пришла в себя. Врачам пришлось долго штопать раны этой девушки, которой на вид давали не больше 15 лет. После выздоровления Люся возвратилась в свой родной артполк. Встретили ее восторженно и офицеры, и солдаты. Перед строем Люсе Жаровой была вручена ее первая медаль — «За отвагу».
Наша 311-я стрелковая дивизия тоже не давала покоя противнику. В конце марта, для того чтобы вскрыть систему обороны врага, наша дивизия двумя батальонами 1067-го и 1071-го стрелковых полков дала бой немцам у деревни Орлуха с форсированием реки Многа. 2-й батальон 1067-го стрелкового полка капитана Евтушенко овладел деревней Орлуха и прочно закрепился на западном берегу реки, а 2-й батальон 1071-го полка капитана Слесаря овладел лесом северо-восточнее опытной станции Стремутка. В этих боях противник потерял более ста солдат и офицеров.
В последние дни марта дивизия сдала свой участок соединениям 98-го и 100-го стрелковых корпусов и вышла в составе 99-го стрелкового корпуса в район Лужки в резерв Ленинградского фронта. Здесь, в Лужках, дивизия пополнилась людьми.
В середине апреля 1944 года дивизия вошла в состав 7-го стрелкового корпуса 54-й армии генерал-лейтенанта Анисимова, очень деятельного, смелого и знающего командира. Пожалуй, такого требовательного командира корпуса не только к подчиненным, но и в равной степени к себе, я не встречал за все время войны. Мне нравилось в нем то, что ни нам, командирам дивизий, ни себе он не делал никаких скидок на трудности и опасности. Всю работу по подготовке к бою, рекогносцировки местности и противника он проводил, строго придерживаясь рекомендаций нашего полевого устава и требований обстановки. Не было никаких послаблений и отступлений. Казалось, никакие трудности его не смущали. Во время рекогносцировки, когда противник, обнаружив нашу довольно большую группу, открывал плотный артминогонь, Анисимов как ни в чем не бывало пережидал разрывы снарядов, заглушающие его слова, а после артналета спокойно продолжал рекогносцировку, не комкая последовательности работы и не меняя принятого плана. Во время разведки противника вся наша группа командиров соединений и поддерживающих артчастей, примеряясь к местности, выходила на самый передний край нашей обороны, лишенный естественной маскировки. Иначе говоря, все делалось так, как полагается. Генерал Анисимов был настоящим солдатом с большим чувством ответственности и долга.
Разные встречались командиры корпусов. Вроде нормальные, хорошие люди, но когда дело доходило до риска и опасности, допускали послабления. Были и такие, которые боевые задачи ставили на карте у себя в блиндаже, и этим ограничивалась их работа по управлению войсками. Одни были смелыми и мужественными людьми, другие — осторожными. Не зря говорили в прошлом:
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 69
