– Поживите здесь, – сказала Лидия, и слова повисли в воздухе между ними, прежде чем она успела спросить себя, что делает.
– Что?
– Я могу сдать вам комнату за ту же цену, которую вы заплатили бы за паршивую квартиру с соседом. У вас будет собственная ванная и право хозяйствовать на вашей территории. Уходите и приходите, когда вам удобно… пока вы не выпутаетесь из нынешнего положения.
На лице Бендикса появилось выражение тихого изумления.
– Нет, – сказал он, прижав руку к груди. – Вы серьезно?
– Да. – Лидия кивнула. – Почему бы и нет? Я хочу сказать, этот дом все равно чересчур большой для меня.
– Но, Лидия, ваша приватность, ваше жилье… я не хочу посягать на это.
– Все в порядке, – настаивала она. – Я все равно провожу большую часть времени в своем кабинете. Вероятно, мы практически не будем видеть друг друга. – Она завершила свою речь коротким, резким смешком. Уже сейчас она просчитывала всевозможные опасности своего поспешного предложения. Неловкие встречи по утрам на кухне, когда она еще не почистила зубы, волосы растрепаны, а на лице остались следы от подушки. Столкновения в коридорах в откровенной домашней одежде. Вероятность появления в доме незнакомых мужчин или женщин и звуки совокупления, доносящиеся из-за стен поздней ночью. И хуже того, ужасная перспектива вынужденных разговоров, ненужной болтовни, неожиданных стечений обстоятельств. В своей повседневной жизни Лидия привыкла обходиться очень немногими словами: ей так нравилось. По ее мнению, люди сильно переоценивали важность разговоров.
Ее улыбка постепенно увяла, когда эти опасения поочередно предстали перед ней. Будет ли явное преимущество каждый день видеть благоухающего Бендикса в неформальной и даже интимной обстановке быстро омрачено явными недостатками вынужденного сожительства с мужчиной, которого она едва знает?
Казалось, он заметил ее застывшую улыбку и задумчиво смотрел на нее.
– Вы не подумали как следует, правда?
– Нет! – машинально откликнулась Лидия. – Я подумала, все в порядке!
– Послушайте, Лидия, – сказал он. – Вы знаете, что мне нравится этот дом. И мне бы очень хотелось остаться здесь, рядом с вами. Это решило бы все мои проблемы. Это было бы идеально. Но я ни при каких обстоятельствах не хочу, чтобы вы чувствовали неудобство по этому поводу. Пожалуйста, не бойтесь сказать, если вы не хотите, чтобы я оставался здесь.
Улыбка Лидии снова смягчилась. Нет, это будет хорошо. Это должно быть хорошо. Просто потому, что она не могла отказать этому красавцу.
– Честно, – сказала она. – Я хочу, чтобы вы остались. Я действительно хочу этого.
Бендикс просиял.
– В таком случае я с радостью принимаю ваше предложение, – сказал он. – Спасибо, Лидия. Вы сделали меня очень, очень счастливым человеком.
Лидия не могла припомнить, когда она в последний раз делала кого-то счастливым человеком. Она шла по жизни, ни к кому не прикасаясь, не оставляя следов. И вот произошло маленькое, странное чудо. Десять минут назад, когда этот человек вошел в ее дом, он выглядел потерянным и посеревшим от беспокойства. Теперь на его лицо вернулись краски, осанка стала энергичной и пружинистой. И это сделала она, Лидия, одним поспешным, незапланированным жестом. Теперь, глядя на Бендикса, она ощутила нечто большее, чем сострадание. Она напомнила себе, что этот мужчина понимает ее. Он приехал в Лондон из далекой страны и сам зарабатывал себе на жизнь. Она чувствовала себя в его обществе непринужденно, и если подумать, то он был тем человеком, с которым ей было приятно находиться рядом посреди необычных и раздражающих событий, вторгавшихся в привычное течение ее жизни.
Потому что теперь в реестре родственников по донорской сперме рядом с ее записью появилось еще две.
Два человека.
Мужчина и женщина.
Мужчина появился вчера ночью.
Женщина до сих пор не ответила на ее запрос о контакте. Прошло уже три недели после первой попытки, но ответа до сих пор не последовало. Лидия очень старалась не принимать это близко к сердцу. Зачем регистрироваться в агентстве, если ты не имеешь желания связаться со своими родственниками? Это не имело смысла. Нет, рассуждала она, наверное, эта девушка куда-то уехала на каникулы. Ее просто не было в городе. Ей восемнадцать, поэтому она, возможно, взяла академический отпуск. Или учится за границей. Лидия представила себе девушку, сидящую в интернет-кафе где-нибудь в Дели и просматривающую свою почту. Она видит сообщение из реестра, говорит своей подруге: «Эй, смотри-ка, у меня есть сестра!», а потом идет на экскурсию в Тадж-Махал или куда-нибудь в этом роде.
А может быть, она больна? Может быть, она внезапно заболела и сейчас находится где-то в больничной палате, опасаясь за свою жизнь и ничего не зная о попытке контакта? Может быть, встревоженная мать не позаботилась упомянуть об этом в ее нынешнем состоянии? А может быть, у нее сейчас просто нет выхода в Интернет. Может быть, она уехала в захолустье и живет с пожилой тетушкой. Или она прямо сейчас заполняет формуляр и дает агентству разрешение поделиться своей личной информацией? Лидия, как одержимая, продолжала проверять свою почту. Желание узнать что-то новое о своей сестре вытеснило прежнее желание дождаться хотя бы одного генетического совпадения. Неужели это было предопределено? – гадала она. Ожидание, ожидание и ничего, кроме ожидания?
И вот теперь, как только она вписала в ткань своего бытия эту безнадежную игру в ожидание, выдумывание предлогов и все более невероятных сценариев для отсутствия контакта, появился еще один. На этот раз мужчина, двадцати одного года от роду. Нервы Лидии были на пределе. Она не могла ни на чем сосредоточиться больше чем на полчаса, эти переживания возвращались к ней снова и снова. Брат. Сестра. Ожидание. Лидия почти жалела, что зарегистрировалась на сайте. Она не ожидала, что все так получится. Не ожидала, что это окажется сущим мучением.
Джульетта вышла на веранду с двумя маленькими чашками и блюдцами, балансировавшими на подносе вместе с разными бисквитами и двумя стаканами воды. Лидия вскочила, чтобы взять у нее поднос, но Джульетта добродушно цыкнула и сказала:
– Нет, садитесь. Садитесь.
Лидия испытала некоторое замешательство от чрезмерно формального и внимательного обращения к ней. В этом не было необходимости, и она не ожидала такой официальной претенциозности. Лидия всего лишь хотела, чтобы кто-то содержал ее дом в чистоте.
– Джульетта, – сказала она, стараясь убрать неловкость и придать происходящему более человечный оттенок. – Кажется, я еще не представила вас как следует. Это Бендикс. Он мой личный тренер по фитнесу. Бендикс, это Джульетта. Она заботится обо мне. – Лидия завершила свою речь нервным смешком. Слова «она заботится обо мне» выставляли ее в образе слегка помешанной старой девы, подверженной приступам лунатизма и выходящей из дома в ночной рубашке.
Джульетта недоверчиво улыбнулась Бендиксу и едва прикоснулась к его протянутой руке.
