Я посмотрел на Джада и пожал плечами:
– Извини, но я вынужден согласиться с Грималкин.
– Я тоже, – кивнула Алиса.
Джад ухмыльнулся:
– Похоже, мне остается склониться перед волей большинства. Пусть начнется битва!
Мы шли еще пару часов. К этому времени тучи рассеялись, и ночь обещала быть ясной.
Когда солнце склонилось к горизонту, мы разбили лагерь рядом с дорогой. Алиса поймала трех кроликов, и вскоре они уже жарились на вертелах над костром. От аромата у меня текли слюнки.
Внезапно я услышал вдалеке ровный бой барабана. Звук приближался, и вскоре к нему присоединились флейты. Это была маршевая музыка: солдаты из Барнли вышли в поход.
Поняв, что они маршируют по дороге и пройдут совсем рядом с нами, Алиса и Грималкин отступили под деревья. В прошлом между военными и ведьмами Пендла случались столкновения, и солдаты наверняка узнали бы Грималкин, если бы снова увидели ее.
– Никогда не понимал, почему они носят куртки такого цвета! – воскликнул Джад. – Меня учили одеваться так, чтобы легче было скрываться в лесу. А они как будто делают все, чтобы их заметили!
Я вынужден был согласиться: ярко-красные мундиры солдат Графства бросались в глаза даже среди деревьев.
Мы не торопясь вышли на дорогу.
В отряде насчитывалось примерно человек тридцать, все пешие. Колонну возглавлял верховой офицер, и, когда военные приблизились, мне показалось, что этот краснолицый, крепко сбитый человек мне знаком. Потом его маленькие аккуратные черные усики подтвердили мои предположения – передо мной был капитан Хоррокс, возглавлявший отряд солдат, которые осаждали башню Малкин. В ту пору меня взяли в плен и ложно обвинили в убийстве отца Стокса.
«Помнит ли меня капитан?» – гадал я. Вмешалась война, и вскоре после побега меня наверняка забыли. В любом случае, теперь я повзрослел и подрос.
Поравнявшись с нами, капитан поднял руку, дав знак колонне остановиться. Флейта и барабан смолкли, стало слышно только всхрапывание коня. Я опустил глаза, стараясь не встречаться с капитаном взглядом.
– Я тебя знаю… – сказал он тихо.
Мое сердце остановилось. Может, броситься бежать? Священника убила ведьма Вюрмальд, но теперь она мертва. Я не мог предоставить доказательства своей невиновности, и меня все еще могли повесить за убийство, которого я не совершал.
– Да, я Джад Бринсколл. Я предупредил вашего командующего о том, что затевается в Тодмордене.
Когда Джад заговорил, я понял свою ошибку и с облегчением вздохнул.
– Что ты сделал – так это вызвал нас сюда гоняться за тенью, – едко сказал капитан. – Вы, ведьмаки, берете деньги у легковерных людей за то, что сражаетесь с предполагаемой Тьмой, но меня ты не одурачишь. Ведьмы – это нищенское отребье. Что же касается твоей последней байки, – он презрительно засмеялся, – то она совершенно неправдоподобна. Я подчиняюсь приказам и был вынужден отправиться на разведку, но, если я найду хоть малейшие доказательства того, что ты обманом заманил нас сюда, я отведу тебя обратно в Барнли в цепях! Я ясно выразился?
– Погибли люди, капитан, – тихо сказал Джад, – и вы убедитесь сами, что убийцы почти всегда укрываются на дальнем берегу реки – как я уже говорил. Но если вы не откажетесь прислушаться к моему совету, разбейте лагерь на ночь и переправьтесь через реку на рассвете. Наши враги сильнее всего в темноте.
– Твои слова не лишены смысла. Я не отрицаю, люди погибли, и если мы найдем виновных, правосудие свершится быстро. Но ты не напугаешь меня фальшивыми байками. Я недавно сражался на войне и видел много смертей – сцены резни останутся со мной до гробовой доски. После всего этого то, с чем мы встретимся в Тодмордене, – ничто! Ты меня понял?
Джад не ответил, и, презрительно покачав головой, капитан Хоррокс повел своих людей дальше. Некоторые из пехотинцев улыбались, но у других был испуганный вид, особенно у бедного маленького барабанщика – мальчика, маршировавшего в арьергарде. Спустя несколько мгновений барабан и флейта зазвучали снова.
Мы смотрели вслед колонне, пока она не исчезла за деревьями, а потом вернулись к своему ужину.
Вскоре после рассвета мы уже были на ногах и, не позавтракав, быстро двинулись к Тодмордену.
Когда мы шагали через западный торфяник близ города, мимо нас начали проходить люди, направлявшиеся в обратную сторону, по большей части одиночки, но временами попадались и целые семьи, несущие свои увязанные в узлы пожитки.
Беженцы покидали ту часть города и пригородов, которые находились на берегу Графства.
Никто из них не радовался при виде нас. Некоторые были из самого Тодмордена и, возможно, понимали, какую роль мы сыграли в разразившейся катастрофе; другие просто узнавали одежду ведьмака и реагировали так же, как и большинство людей.
Все, кого мы пытались остановить, сердито проходили мимо.
– Что, все так плохо? – спросил Джад, в конце концов перехватив одного старика, который с трудом ковылял по грязной тропе, помогая себе палкой.
– Они убивают детей! – воскликнул старик. – Что может быть хуже? Они убили даже вооруженных солдат! Кто теперь нас защитит?
Я переглянулся с Джадом. Конечно, он, как и я, надеялся, что враги просто вывели из строя нескольких военных из Барнли – возможно, устроили засаду на маленький отряд разведчиков, высланный вперед капитаном. Но все оказалось хуже, намного, намного хуже…
Солдаты разбили лагерь в начале западного торфяника, откуда уже был виден Тодморден. И теперь все они были мертвы.
Капитана Хоррокса обезглавили. Он лежал на спине, голова его валялась между его сапогами. Угли лагерных костров еще тлели, и солдаты лежали там же, где их убили, вырвав им глотки. Некоторые распростерлись навзничь – они погибли, едва успев проснуться. Другие пытались бежать, но ни один не ушел далеко. Трупы были облеплены мухами, и меня затошнило от запаха крови.
Мы прошли мимо, не сказав ни слова. Я обменялся мрачными взглядами с Алисой и Джадом, но Грималкин пристально смотрела вперед с решительным выражением лица. Она много раз видела смерть и наверняка к ней привыкла. В любом случае тут ничего нельзя было поделать, и погибших было слишком много, чтобы мы могли их похоронить.
Армия явится и заберет своих людей, но это, возможно, случится не скоро.
Когда мы дошли до места, откуда впервые стал отчетливо виден западный берег реки, город казался покинутым.
Вскоре мы уже шагали по мощеным улицам, направляясь к таверне, и добрались до нее как раз вовремя: хозяин собирался запереть парадную дверь, которую успели починить после нашего последнего визита.
– Ты никуда не пойдешь! – сказал Джад, толкнув его спиной на стену таверны.
– У вас еще хватает наглости сюда являться! – вскричал хозяин. – Из-за того, что вы натворили, договор разорван. Мы соблюдали соглашение и ухитрялись много лет жить здесь в безопасности, а теперь все мы – еда!
