На странице 408 автор снова бьет себя в грудь и уверяет, что он просто «не вылезал из архивов»: «Группы советизации меня интересовали особо, и вот в архиве нашел список группы особого назначения при военном совете Южного фронта. В группе среди других – Леонид Ильич Брежнев, будущий Генеральный секретарь и Маршал Советского Союза. До слез было обидно: копию в архиве снять нельзя, ибо находка не соответствовала теме моего исследования, которое я проводил для отвода бдительных глаз. Хотел вырвать страницу: совесть моя в той ситуации не протестовала – все равно в архивной пыли документ пролежит невостребованным сто лет, а потом никому не нужен будет, а я, может, донесу его до людей. Но не вырвал ту страницу и много лет жалел, ругал себя за трусость и нерешительность. А если рассказать, что Брежнев был в группе ответственных работников, которым предстояло устанавливать счастливую жизнь в Румынии, но не представить доказательств, так кто же поверит?».
Вот именно! Нужно не рассказывать, а представлять доказательства! Мистер Резун этого не делает. Поэтому ему верить нельзя.
А что касается невозможности снятия копии, то тут заламаншский сказочник снова врет. Копию можно было снять вручную, то есть переписать документ и указать: название архива, фонд, опись, дело, лист. Все, можно публиковать документ. И страницу вырывать не нужно.
Глава 8
До самого конца
На страницах 412–413 мистер Резун пишет: «Не только на словах, но и в любом деле Сталин шел до конца. Долгое время Сталин как бы равнодушно взирал на процветание российской деревни, которая богатела и выходила из-под контроля. Богатый – значит независимый. Сталину вроде и дела до этого не было. А потом он решился на великое дело: поставить деревню на колени, даже если при этом придется переломить хребет. Он поставил. Он хребет переломил. И год тот официально назвал годом великого перелома».
Уинстон Черчилль объясняет причину, из-за которой И.В. Сталин проводил коллективизацию в СССР. Причина эта – накормить людей хлебом. А решить продовольственную проблему можно было только лишь с помощью обработки земли и сбора урожая тракторами, комбайнами и автомашинами:
«– Скажите мне, – спросил я, – на вас лично также тяжело сказываются тяготы этой войны, как проведение политики коллективизации?
Эта тема сейчас же оживила маршала.
– Ну нет, – сказал он, – политика коллективизации была страшной борьбой.
– Я так и думал, что вы считаете ее тяжелой, – сказал я, – ведь вы имели дело не с несколькими десятками тысяч аристократов или крупных помещиков, а с миллионами маленьких людей.
– С десятью миллионами, – сказал он, подняв руки. – Это было что-то страшное, это длилось четыре года, но для того, чтобы избавиться от периодических голодовок, России было абсолютно необходимо пахать землю тракторами. Мы должны механизировать наше сельское хозяйство. Когда мы давали трактора крестьянам, то они приходили в негодность через несколько месяцев. Только колхозы, имеющие мастерские, могут обращаться с тракторами. Мы всеми силами старались объяснить это крестьянам. Но с ними бесполезно спорить. После того, как вы изложите все крестьянину, он говорит вам, что он должен пойти домой и посоветоваться с женой, посоветоваться со своим подпаском.
Это последнее выражение было новым для меня в этой связи.
– Обсудив с ними это дело, он всегда отвечает, что не хочет колхоза и лучше обойдется без тракторов.
– Это были люди, которых вы называли кулаками?
– Да, – ответил он, не повторив этого слова. После паузы он заметил: – Все это было очень скверно и трудно, но необходимо.
– Что же произошло? – спросил я.
– Многие из них согласились пойти с нами, – ответил он. – Некоторым из них дали землю для индивидуальной обработки в Томской области, или в Иркутской, или еще дальше на север, но основная их часть была весьма непопулярна, и они были уничтожены своими батраками.
Наступила довольно длительная пауза. Затем Сталин продолжал:
– Мы не только в огромной степени увеличили снабжение продовольствием, но и неизмеримо улучшили качество зерна. Раньше выращивались всевозможные сорта зерна. Сейчас во всей нашей стране никому не разрешается сеять какие бы то ни было другие сорта, помимо стандартного советского зерна. В противном случае с ними обходятся сурово. Это означает еще большее увеличение снабжения продовольствием.
Я воспроизвожу эти воспоминания по мере того, как они приходят мне на память, и помню, какое сильное впечатление на меня в то время произвело сообщение о том, что миллионы мужчин и женщин уничтожаются или навсегда переселяются. Несомненно, родится поколение, которому будут неведомы их страдания, но оно, конечно, будет иметь больше еды и будет благословлять имя Сталина»294.
Глава 9
Самый выгодный вариант
В этой главе мистер Резун приписывает Советскому Союзу то, что было воплощено в Германии в 30-х годах XX века. Страницы 415–416: «И был разработан принципиально новый план вступления в войну. Вот краткое его содержание.
1. Процесс мобилизации разделить на два этапа: тайный и открытый.
2. Первый тайный этап – до начала войны. На этом этапе на режим военного времени перевести государственный аппарат, карательные органы, промышленность, системы правительственной, государственной и военной связи, транспорт, армию увеличить до 5 миллионов солдат.
3. Ради маскировки первый тайный этап мобилизации растянуть во времени на два года, кроме того, тайную мобилизацию маскировать локальными конфликтами: представить дело так, что локальные конфликты – основная и единственная причина перевода страны на режим военного времени.
