Это раньше у меня был дурной комплекс, что я всегда должна, даже, когда мне этого смертельно не хочется: должна принимать ухаживания не симпатичного мне мужчины, потому что я ему нравлюсь и его неудобно обидеть, должна выйти замуж, вопреки сердцу, но потому что зовут и этого хочет мама… А надо всего лишь жить по велению своего сердца, а не логики и чужих желаний, тогда все встанет на свои места и жизнь будет, как родник ключевой воды, а не как вонючая лужа, в которую тебя тянут все эти страшные обязаловки.
Дела на фирме шли неплохо: мужики пропадали на объектах, а я сидела в домашней конторе и, освоив компьютерную программу учета, заполняла базу клиентов фирмы, оформляла фактуры, а также утрясала последние нюансы перед отправкой дачи из Питера от нового поставщика. Вскоре меня даже отправили на три дня на курсы по изучению компьютерной программы, которая обсчитывает стоимость всех стройматериалов, включая окна и двери, требующихся для возведения дома или дачи «под ключ».
Все, как бы, говорило в пользу процветания фирмы: и то, что Толстый и Длинный снимают отдельное жилье, а не теснятся, как раньше на моей жилплощади, и то, что у фирмы опытный бухгалтер, и то, что куплены дорогая офисная и бытовая техника. Это была только то, что я видела и знала, а что я не видела и не знала? Я не одобряла траты новонорвежских фирмачей, но и не демонстрировала своего отрицательного отношения. Надо просто делать выводы, подожду еще немного – время терпит, а потом уж будет видно, что к чему.
* * *
Роды всегда начинаются неожиданно, особенно, когда до намеченного срока еще две недели. Я позвонила в регистратуру и они вызвали для меня скорую, которая и прикатила через пять минут. Два красавца-медбрата выкатили носилки и стали заносить их на крыльцо, а тут я им навстречу тороплюсь и прошу убрать носилки, потому что я и так в машину залезу. Они заулыбались и давай меня бережно укладывать на них, объясняя, что положено именно так. Потом один сел за руль, другой остался со мной и мы поехали.
Каждые двадцать минут молодой человек кому-то докладывал о моем состоянии по телефону. Мне было немножко неловко от избытка внимания к своей персоне и поэтому я робко заметила, что может быть, это ложная тревога и не стоит беспокоиться. Молодой заулыбался и успокоил, что ошибки быть не может и я сегодня рожу. Мы подъехали к приемному отделению и меня закатили в него прямо на носилках, потом переложили на огромную широкую кровать, измерили температуру, сердцебиение, спросили надо ли сообщать о родах отцу ребенка и, получив мой категорический отказ, покатили в родильное отделение.
Родильная палата представляла собой небольшую светлую красивую комнату. Меня снова переложили на чистую кровать, которая там стояла и переодели. Акушерка, представившись и поздоровавшись со мной, стала заботливо снимать все показатели моего состояния. Я объяснила, что хочу сделать ребенку анализ ДНК, потому что его отец сомневается в своем отцовстве. На это акушерка ответила, что кто сомневается, тот и пусть делает, а если я состою в официальном браке, то автоматически отцом ребенка становится муж. Потом она на десять минут сделала иглоукалывание в разные области головы, предложила покушать и выпить чая, кофе, молока, воды или сока.
Я согласилась выпить воды и продолжала молча переносить боль от схваток. Акушерка постоянно присутствовала в комнате и держала ситуацию под контролем, отлучаясь лишь иногда на несколько минут. Она, как родная мать, окружила меня заботой и вниманием, принесла мне широкий, тряпочный, простеганный пояс с горячим рисом внутри, который очень хорошо снимал сильную боль от родовых схваток. Каждые полчаса она меняла его, относя остывший пояс в микроволновку. Схватки становились сильнее и пояс почти не помогал, тогда я стала дышать по-собачьи и пошла в душевую, в которой включила горячую воду и стала под душ на коленях, не в силах стоять на ногах.
Ко мне тут же прибежала акушерка, схватила пачку чистых полотенец и подложила мне под колени, потом придвинула ко мне стул и я смогла на него опереться. Каждые пять-десять минут в течение часа она заходила для контроля и ободряюще улыбалась мне. Потом она помогла мне вернуться в палату. Позже пришли врачи, они проверили мое состояние и русская врач-гениколог предупредила, что мне будут делать укол в позвоночник, чтобы снять боль при потугах. Я была против и сказала, что не надо никаких уколов – я потерплю, но она настояла и мне пришлось согласиться.
Родила я здорового сынишку, акушерка замерила пуповину и осмотрела послед – все было в норме. Потом она принесла поднос с голубыми керамическими пинетками, сувенирным норвежским флагом и горящей свечой – символическое поздравление с рождением нового норвежского гражданина.
Меня отвезли в свободную палату с отдельным санузлом, еще раз поздравили и подарили пакет с журналами по кормлению и уходу за малышом, а также комплект детского белья, набор кремов и масло для купания малыша. Душ, с чистым бельем и полотенцами, находился в коридоре.
Взяв мобильник, чтобы позвонить детям и порадовать их рождением братика, я увидела сэмэску от мужа. Я уж хотела обрадоваться, что несмотря на наши плохие отношения, он не забыл про ребенка и написал мне поздравление…, но не тут-то было – в письме было написано, что он послал в Директорат заявление на депортацию меня и детей. Сил испугаться или обидеться не было, поэтому я позвонила детям, пожелала им спокойной ночи и сама уснула мертвым сном.
Утром мне принесли завтрак, чем очень удивили меня – я же не тяжелобольная. Оказалось, что здесь нет общей столовой, но есть общая кухня, на которой в изобилии были свежие фрукты, хлеб, йогурты, салями, сыр, молоко. На обед приносили по заказу или мясное или рыбное блюдо.
На второй день Толстый привез ко мне детей и девчонки не могли налюбоваться на своего братика – неважно, что он похож на отца, в первую очередь – это мой сын. Толстый сообщил, что дача растаможена, качество нормальное и теперь надо найти дешевую рабочую силу, а поэтому мне надо поскорее выходить и заниматься этим вопросом.
* * *
Через две недели я уже вместе с сыном отправилась на место предстоящей стройки. Мне удалось найти строителей из Таллина и уговорить их приехать на сборку сруба дачи. Толстый обещал уладить все формальности со страховкой по здоровью для приезжих строителей, а также – с полицией и налоговой.
Но Толстый не сдержал слово и поэтому, я не стала выкручиваться, а совершенно серьезно предупредила рабочих, что у них из-за отсутствия страховки и контракта могут возникнуть большие неприятности с полицией и я не могу нести за это какую-либо ответственность. Не закончив объект, но полностью получив расчет, гастарбайтеры уехали домой, а за дело взялась норвежская фирма, которая обнаружила несколько «косяков» горе-строителей.
Но самое смешное, что и эта фирма так настроила и накрыла крышу, что вся вода во время дождя заливалась вовнутрь и от сырости стали чернеть стены. Клиент психовал и отказывался платить по контракту оставшиеся деньги. Вот так всегда: захочешь сэкономить копейку – червонец потеряешь. Я так устала и от недобросовестности компаньонов-смежников и от неподконтрольности своих коллег-акционеров и от пустых обещаний Толстого, который стал все чаще меня доставать своей похотью, что решила покончить со всем этим выходом из фирмы.
