– Я… не знаю…
Но на самом деле я знала: потому что Кахини – любимица рани и двоюродная сестра раджи.
– Ну, если ты не знаешь, я уж точно не смогу тебе ничем помочь.
Я взглянула на Сундари. Капитанша удивленной не казалась. Затем я перевела взгляд на рани, но госпожа думала сейчас о своем.
– Не отдаляй от себя Дургу, – сказал мне гуру.
Перед моим мысленным взором возник образ десятирукой богини войны. Каждый из богов внес свою божественную лепту в ее создание. Шива изваял совершенные черты ее лица, Индра одарил ее грудями, подобными двум полным лунам, Вишну дал ей много рук, Агни, бог огня, создал ее сверкающие очи, а Яма[75] сплел ее черные шелковые волосы. Другие боги вооружили ее невидимым оружием, а божественный ремесленник[76] одарил ее непробиваемыми доспехами. Когда боги увидели, насколько Дурга совершенна, они преподнесли ей множество подарков. Усыпанные драгоценными камнями украшения сверкали на всех частях ее тела. Вокруг шеи Дурга носила гирлянду, сплетенную из цветов, которые, источая аромат, никогда не увядали. Наконец, ей подарили льва, чтобы она могла разъезжать верхом повсюду и карать зло и насилие, процветающие в мире. То, что Шри Рама посоветовал мне не отдаляться от Дурги, было немного странным. Если начистоту, мне всегда казалось, что богиня как нельзя близка мне.
После того, как мы покинули храм, рани сказала:
– Твой отец – резчик по дереву. Ты мне однажды сказала, что он подарил тебе мурти Дурги, вырезанную из дерева.
Вот тогда до меня впервые дошло, что память рани подобна Акшайапатре, неисчерпаемому сосуду мифологии[77]. Она всегда могла полезть туда рукой и достать любую мелочь, какой бы ничтожной та ни показалась на первый взгляд.
– Возможно, Шри Рама хотел сказать, что ты никогда не должна расставаться с этим изображением богини, – предположила рани.
Такое мне даже на ум не приходило.
– Давайте погуляем в саду, – предложила рани.
Но Сундари еще надо было проследить за доставкой дымного пороха, поэтому она направилась к пороховому погребу, размещавшемуся в Звездном форте. Я и рани остались вдвоем.
Когда Сундари ушла, рани мягко произнесла:
– Расскажи о своем любимом произведении литературы, а я расскажу тебе о своем.
Увидев мою нерешительность, госпожа прибавила:
– Это не задача, на которую существует один правильный ответ, Сита. Просто скажи, что ты больше всего любишь читать.
– Шекспира, – призналась я.
Я видела, что рани мой ответ удивил.
– Мы с отцом вместе читали пьесы Шекспира.
– У тебя есть любимая пьеса?
– «Гамлет».
– Но у нее грустный конец.
– Да, грустный, но в пьесе содержится много мудрости. А вы что любите, Ваше Высочество?
Рани улыбнулась.
– Люблю пураны[78]. Люблю древние мифы и героические повести, но больше всего мне нравится звучание слов на древнем языке.
Я понимала, что она имеет в виду. Папа «читал» со мной пураны. Это самые древние тексты, рассказывающие о наших богах. Они не только интересны, им присуща определенная поэтичность.
– Что ты скажешь, если я признаюсь: временами мне снятся сны, повторяющие кое-что из того, что я прочла в пуранах.
Я улыбнулась.
– Мне тоже постоянно снится что-то из литературы.
– Серьезно?
– Да, особенно если история хорошо написана.
Рани улыбнулась.
– Думаю, мы с тобой имеем больше общего, чем может показаться, – молвила она.
Так, гуляя и ведя беседу почти как подруги, мы провели день.
Когда мы дошли до красивой каменной беседки, стоявшей на берегу озера Махалакшми, рани уселась там и сказала:
– Иногда я задумываюсь над тем, кем был мастер, работавший по этому камню.
Ее пальцы пробежали по скамье, на которую она присела. Затем госпожа указала на свободное место подле себя.
– Расскажи о своем отце. Он работает по дереву весь день? Сколько всего он может вырезать за день? Расскажи о его мастерской.
Я ответила на все ее вопросы.
– Ему нравится его работа?
Подумав, я ответила:
– Да, но папа мечтал быть воином.
Я рассказала рани о Бирме, ранении и Шекспире.
– Эти британцы… – начала она, но оборвала себя на полуслове. – Следовательно, ты росла с отцом и сестрой… А братья были?
– Нет, только бабушка, – ответила я.
– Тебе повезло. Моя умерла еще до моего рождения.
Я плотнее сжала губы. Я ничего не скажу такого, что бросит тень на меня или мою семью.
– И как живется в деревне?
– Не знаю… Вне пределов Джханси все женщины строго соблюдают пурду.
Я заметила, что рани покраснела.
– Ну да… Значит, с самого детства…
– Да.
– Сочувствую.
– Весь мой мир заключался в моем доме… а еще чтение…
– Да… даже узницы имеют шанс вырваться из своей темницы, если у них есть книги под рукой.
Она улыбнулась, и я почувствовала благодарность судьбе за то, что мне довелось служить весьма образованной рани. Нам обеим повезло получить хорошее воспитание.
Тем вечером, вернувшись с озера, рани повела меня в свои покои и предложила выбрать одно сари в подарок. Мой выбор остановился на чудесном сари желтого цвета, которое прекрасно подойдет к глазам и цвету лица Ануджи. Затем рани подарила мне корзинку косметики и поблагодарила за приятно проведенный день.
– Мне тоже было очень приятно, Ваше Высочество.
Когда меня отпустили, я разыскала Гопала и попросила переслать подарки сестре.
– Это будет дороже, чем письмо, – предупредил он.
– Насколько дороже?
– На две анны.
