— Да, о чем же вы беседовали на скамейке?
— Да я едва тебе все не выложила, если бы не твои подлые замечания, высказанные при моем появлении! О Дженни Черчиль и бог знает о чем еще! Мартин просил меня объясниться с тобой за него. Говорил, что не может до тебя достучаться. Но я его убедила самому с тобой побеседовать. Он спрашивал, есть ли у него хотя бы малейший шанс. Я ответила, что крошечный шанс у него есть. Эй! Это была моя лучшая шапочка!
В тот же день объявление о нашей помолвке появилось в «Пост», в «Мейл» и даже в «Гардиан». К утру понедельника я получила кучу открыток. Одна из них была от сестры Каттер. Она гласила: «Наверное, свадьба — именно то, что Вам необходимо. Я желаю Вам счастья, но постарайтесь обязательно сдать государственные экзамены до замужества!» Так я и собиралась поступить. Насколько я знала, до получения Мартином диплома могут пройти месяцы. И я не собиралась тратить все это время впустую.
Наша группа полчаса обсуждала эту новость, и их было не остановить. Мартин и я просто смущенно сидели рядом и слушали их. Додо сказала, что наши счастливые лица лучше любой терапии. Полли подарила Мартину новый галстук, а для меня у нее нашелся пузырек лака для ногтей. Роуз начала вязать светло-голубой праздничный жакет, и даже сестра Хуппер неохотно сказала: «Я надеюсь, вы знаете, что делаете». В ее устах, как заметил Лео, это звучало пожеланием всего самого наилучшего. Додо включила эту новость в текст телеграммы, которую они отсылали Тони в его первый день в «Солихилл».
Вечером мы снова отправились в «Олимпию», чтобы отпраздновать помолвку. На этот раз с собой мы пригласили Ди и Деза. На этой вечеринке мы заказали шампанское. На этот раз туда и обратно нас везли на такси.
Дез шумно описывал нам реакцию Роуз на обнаруженную бутылку вина, которую припрятал Тони, когда я воскликнула:
— Роуз! Как хорошо, что я вспомнила. Дорогой, Джон Айткен знаком с мистером Крампселлом?
— Сомневаюсь. А с чего ты взяла?
— Когда я отводила к нему Роуз, ты помнишь, я выяснила, что он видел нас всех в «Малтшовеле». Врач сказал тогда: «Так он все-таки женился на ней? Это дорого будет мне стоить».
Мартин рассмеялся:
— Крампселл говорил обо мне, дорогая. Он закадычный приятель моего отца. Он все время доказывал, что из попытки поженить меня и Лолу ничего не выйдет. По-моему, они заключили пари.
— Боже мой! В следующий раз я обязательно все ему объясню.
— В этом нет необходимости, — успокоил меня Мартин. — Отец, должно быть, уже поведал ему нашу историю и отослал выигрыш. Я звонил ему в субботу.
— И что же сказали твои родители?
— На самом деле, мама вздохнула с облегчением. Они просили выслать твою фотографию, так что я отправил ту, которая была напечатана в «Мейл».
— Нет!
— Почему нет? Это был мой личный экземпляр газеты, я принес его из офиса. И отец с матерью хотят, чтобы при первой же возможности мы приехали повидать их в Торквей, хорошо бы, если на недельку… А как твои родители?
— Я им написала, — призналась я. — Ответ должен прийти завтра. Не думаю, что они станут возражать. По крайней мере, когда увидят тебя, дорогой.
Ди фыркнула:
— Если вы двое уже закончили свою интимную беседу (это признак дурного тона — ворковать при посторонних, и я вообразить не могу реакцию сестры Крейг на подобное безобразие), то спешу заметить, что Дез только что утащил у вас еще одну бутылку шампанского.
— А кто хочет шампанского? — заявила я.
— Оно уже заказано, хотите вы или нет. Кроме того, есть кое-что еще… — Она передала Мартину маленький сверток. Дез, в свою очередь, протянул коробочку для меня.
Мартин получил в подарок серебряную рамку для фотографий. Ди выразила уверенность, что он найдет ей достойное применение. А мне подарили ожерелье из деревянных бусинок, чередующихся с шариками из слоновой кости. Дез пояснил: «Это амулет для рождения здоровых наследников. Он очень старый. Женщинам, у которых есть такое ожерелье, очень везет».
Потом они оба захотели узнать, что мы преподнесли друг другу.
— Ничего, — призналась я. — Я хочу найти по-настоящему замечательный подарок. А Мартин говорит, что уже обладает самым ценным сокровищем, о котором может мечтать.
— Да, теперь у меня есть ты, — заявил любимый. — И все же я приготовил для тебя сюрприз. Только я его не купил, а заработал.
— Дез, — укорила я индийца. — Ты не писал об этом в моем гороскопе.
— Лин, у меня нет ни малейшего предположения, что бы это могло быть. Он мне ничего не говорил.
— В таком случае ты должна угадать, — сказал мне Мартин.
— Тогда подскажи мне какой-нибудь ключик.
— Хорошо, только совсем крошечный… Жаль, что сюрприз по размеру не подходит для той рамки, которую подарила Ди, иначе я бы преподнес тебе его в ней.
— Фотография? — спросила я первое, что пришло в голову.
— Нет.
— Но это сделано из бумаги?
— Да.
— А я сообразил, — заявил Дез. — И все же я очень удивлен. Уже?
— Это ведь не может быть свадебный контракт? — не сдавалась я. — Потому что мне хотелось бы подождать, пока…
— Это не свадебный контракт. Этот документ имеет гораздо большее для меня значение!
— Теперь и я догадалась, — заметила Ди. — Подозреваю, что правильно догадалась. А ты блуждаешь в трех соснах!
А я все еще блуждала в тумане. Даже когда любимый достал из кармана большой конверт и поинтересовался:
— Ты же не думаешь, что я ездил в Лондон только для того, чтобы сопровождать на конференцию Додо? Бернштейн мог бы и без меня это сделать. Я не знаю, как смог держать это в секрете целых четыре дня!
Я открыла конверт. Там лежал его диплом.
— Ты доктор! — закричала я. — Мартин, это же чудесно! Я не думала, что это произойдет так скоро. Это ведь лучший подарок на помолвку. — Я приблизилась, чтобы поцеловать его.
— Если кто-либо из медицинского персонала будет замечен целующимся в общественном месте, это послужит поводом к немедленному увольнению, — ехидно произнес он.
— Вот и здорово, — заявила Ди. — Обними меня, Дез.
Мы не заметили, обнял он ее или нет.
