— Так вот как она об этом узнала? — внезапно поняла я. — Она рассказала об этом Ди. Но почему мое мнение так подействовало на тебя? Ведь моей позиции твои взгляды не изменили.
— Почему? Это провокационный вопрос. Я должен был заявить об этом и попросить разрешения ответить на него в более безлюдном месте.
— Разрешение дано, — дрожащим голосом пролепетала я.
— Тогда идем.
Он остановил машину под большими деревьями у церковного входа.
— Жаль, что в наши дни приходится запирать церкви на ночь из-за вандалов, — сказал Мартин. — А то мы могли бы зайти внутрь и возжечь свечи перед ликом какого-нибудь святого, который заботится о влюбленных. Огромные свечи. Это был бы почти пожар.
— Святому Валентину, например, — предложила я.
Мужчина обнял меня, и я спрятала лицо у него на груди.
— Дорогая Лин, я рассказал тебе о том, как юноша влюбился в другую. Ты знаешь, когда это произошло?
— Расскажи мне.
— Это было тысячу лет назад. В тот день, когда мы отправились в театр, а потом меня срочно вызвали в отделение.
— Я помню, — я тоже этого никогда не забуду.
— И ты не разозлилась. Ты была очень милой. Ты ответила: «Ну конечно же ты должен идти, ты же доктор». Любая другая девушка устроила бы настоящий скандал.
— Нет, медсестра бы так не поступила, — возразила я.
— А Пиппа бы поступила! Она бы восприняла мой уход как оскорбление, раз я имел неосторожность пригласить ее на свидание. Тогда я понял, что у нас точно ничего не выйдет. То есть у нас с Пиппой не выйдет. А только с девушкой, похожей на тебя. Я хочу сказать, с девушкой, которая относится к нашей работе с таким же уважением, как ты… А когда качалась борьба за повышение зарплаты, ты была единственной, кто остался честен перед самим собой и кому не было стыдно за свои слова.
— Это неправда, — заявила я. — Роусторн и…
— Ты была единственной, кто смело встал и сказал о том, о чем мы все должны были хотя бы подумать. Мне стало стыдно за самого себя, и все благодаря тебе. Ты, ты следуешь лучшим сестринским традициям, и я этим восхищаюсь. Дорогая, ты плачешь или смеешься? Что с тобой?
Думаю, я плакала и смеялась одновременно.
— Ты такой забавный, — сказала я. — Нельзя влюбиться в человека из-за его политических взглядов. — Интересно, как он меня себе представлял? Маленькая девочка с кучей идей?
— Солнышко, ты напрашиваешься на комплимент? Конечно же не только из-за взглядов. Ведь у тебя чудесные волосы, маленькие ручки, такие крошечные для медицинских перчаток. А еще ты потрясающе выглядишь в фиолетовом пальто, а твое лицо светится изнутри. Потому что ты — это ты.
Я бы расплакалась, если бы тут же не сморозила глупость:
— Напомни мне достать перчатки меньшего размера… Как это ни странно, я чувствую такую же привязанность к тебе. Только еще более глубокую, если это возможно. Мартин, ты собираешься еще хотя бы однажды меня поцеловать, потому что я не думаю…
Больше он ничего не дал мне сказать. Его поцелуй был похож на глоток холодной воды в пустыне или на глоток горячего чая в морозную темень в отделении скорой помощи. Я бы целовала его всю ночь и весь следующий день тоже, но, когда мы во второй раз оторвались друг от друга, чтобы вздохнуть, любимый поднял руку и посмотрел на часы.
— Надеюсь, тебя не выгонят, солнышко, — нежно произнес он. — Ты знаешь, который час? Уже почти двенадцать. И я не… боже, о чем я думаю?
— Не что? — мягко спросила я. Его волосы казались черными на фоне пурпурного неба, только глаза блестели в свете фонаря, пробивающегося сквозь листву.
— Смысл этого вечера заключался в одном: я собирался задать тебе простой вопрос, но так и не решился. — Мартин сжал мои ладони в своих. — Лин, дорогая Лин, ты думала когда-нибудь о многочисленных минусах в жизни жены психиатра?
— Да, — ответила я ему. — И часто.
— И?..
— И я пришла к странному заключению, что минусы перевешиваются несомненными плюсами.
— Какими же плюсами? — Мужчина коснулся моих губ легким поцелуем.
— Во-первых, всегда под рукой будет личный консультант, — улыбнулась я. — Их услуги в наши дни так дорого стоят. И никогда не знаешь, когда помощь одного из них может тебе понадобиться.
— Да, значительная экономия, — согласился Мартин с улыбкой. — Это даже больше, чём я заслуживаю. Лин, любимая, я должен сейчас отвезти тебя домой, но в субботу я свободен. Целый день. Предлагаю сходить и купить кольцо. Думаю, с большим аметистом и множеством бриллиантов вокруг.
— Без бриллиантов, — поправила я его. — Потому что я не должна чувствовать себя чересчур счастливой. Только я не уверена, свободна ли я в субботу.
— Свободна, — заверил любимый. — Я проверил, прежде чем попросил Деза подменить меня.
— Тогда домой! — сказала я. — Но прежде чем мы уедем… Я так сильно тебя люблю. И всегда любила. Только я не думала, что когда-нибудь смогу тебе в этом признаться. Неудивительно, что сестра Каттер заметила мою погруженность в себя. Мне ведь ничего другого не оставалось.
— Но теперь все изменилось, — откликнулся мужчина.
— В субботу, — сказала я решительно. — Поехали!
Когда я наконец добралась до постели, заснуть я не смогла. Поэтому я уселась на кровати и продолжила читать гороскоп Деза. Там было написано о четверых детях. Это, подумала я, будет выглядеть очень мило. К тому времени, как Мартин получит диплом и степень, мы сможем их обеспечить. Он ведь, разумеется, вскоре откроет свою консультацию, в наше время хорошие психиатры нарасхват. Там было еще много предсказаний, о богатом наследстве например, но мне бы хватило свадьбы и четверых детей. Остальное, я это чувствовала, может и подождать.
Внизу Дез приписал: «Надеюсь, ты не разозлилась за гороскоп. Мартин подкинул мне эту идею, а дату рождения он узнал в журнале регистрации персонала в офисе». Значит, меня выдала не Эми Мур. Должно быть, она просто забыла о своем обещании, как забыла о карточке сестры Каттер.
Я никому ничего не сообщала до тех пор, пока кольцо с аметистом не появилось у меня на шее на кусочке бинта под формой. Прежде остальных я поделилась своей радостью с Ди.
— Поздравляю, — сказала она. — Так вот почему ты выглядела как наевшийся сливок кот еще с четверга. Я должна рассказать эту новость сестре Крейг. Она думает, что ты увлечена Дезом, сама не знаю почему. Она считает твое поведение неподобающим, и, вообще, «о чем эта девушка только думает?». Только она не замечает, что это я пытаюсь ухаживать за Дезом. Кстати, она считает, что я испортилась после ухода из ее отделения. При каждой встрече она заявляет, что в ее отделении я бы не носила эту ужасную шапочку. Конечно, я была уверена, что рано или поздно у вас все получится. Мартин сказал…
Я вспомнила их голоса в саду.
