Мария Ильинична (Маша) Слоним (6 ноября 1945, Москва) – российский и британский журналист. Родилась в семье скульптора И.Л. Слонима и Т.М. Литвиновой – дочери наркома иностранных дел СССР (1930–1939) М.М. Литвинова и англичанки Айви Лоу. Двоюродная сестра диссидента Павла Литвинова. В 1970 году окончила филологический факультет МГУ.
В 1974 году эмигрировала в США. С 1975 года жила в Лондоне. В 1975–1995 годах – сотрудник Русской службы Би-би-си. В 1989–1991 годах – продюсер документальных телевизионных фильмов Би-би-си. В 1992–1994 годах – московский корреспондент Русской службы Би-би-си. В 1997–2000 годах – ведущая телепрограммы «Четвертая власть» (РЕН ТВ). В 1998–2006 годах – преподаватель в школе журналистики некоммерческой организации «Интерньюс». Сопродюсер сериала «Вторая русская революция» (BBC, 1991), автор фильма «Это тяжкое бремя свободы» (2001, производство «Интерньюс»), сопродюсер фильма «Анна Политковская: семь лет на линии фронта» (2008, Channel 4), сопродюсер фильма «Путин, Россия и Запад» (BBC, Discovery, 2012).
В 1991–2016 годах жила в Москве. В 2016 году вернулась в Великобританию.
– Если бы вас в год вашего отъезда из СССР – 1974-й – спросили, принадлежите ли вы к диссидентскому движению, как бы вы ответили тогда?
– К тому времени думаю, что да. Потому что уже начались неприятности, связанные именно с этой деятельностью. Дело в том, что я подключилась на довольно позднем этапе – на позднем этапе своей жизни в Москве и на позднем этапе движения. Потому что тех людей, кто действительно этим занимался серьезно, начали арестовывать. Павел Литвинов, Наташа Горбаневская, [Александр] Гинзбург. А я была где-то на периферии всего этого. Они были друзьями друзей, ну, не считая, конечно, Павла, который был двоюродным братом. Это немножко более старшее поколение было, во-первых. А во-вторых, для нас дома, для папы Павел был таким примером не для подражания, он очень боялся, что я втравлюсь в эту историю, действительно волновался. Не из-за этого, конечно, я не бросилась тогда в диссидентство с головой – просто мне было 20 лет, у меня был маленький сын, и немножко было не до того. Потом, еще учась в университете, стала подписывать письма протеста, когда начали арестовывать людей.
Москва, 1968
© Из архива Маши Слоним
Ходила на демонстрации на Пушкинскую, до этого был у меня очень юный опыт, когда на Маяковке поэты читали стихи, и я тоже ходила тогда, я еще в школе была. Это 1961–1962 годы, когда там [Юрий] Галансков читал свой «Человеческий манифест». Прямо у памятника, на постаменте и вокруг, собиралась в основном молодежь. Много. Вечерами это было, я помню, было темно. Потом брандспойты приезжали, кого-то заталкивали в автозаки, которые тогда еще так, впрочем, не назывались.
– Никаких звукоусилителей не было, читали в силу собственного голоса?
– Да-да. Я невинное что-то, Цветаеву читала. И вообще большинство читало стихи. Потом появились СМОГи, молодые гении. И Галансков, конечно, с «Человеческим манифестом» прогремел. И, по-моему, загремел. Вот это было раннее. Потом – ребенок, университет, то-се, какая-то богемная тусовка, скажем так. Но я еще одним боком оказалась в этом деле – у нас дома крутилось много иностранцев… По традиции приходили, приезжали.
– По традиции от дедушки?
– От бабушки, скорее. Бабушка – англичанка, она очень-очень тосковала, она сюда приехала в 20-х годах с мужем, Литвиновым, не зная русского.
