Вот зря он это сказал. Потому что мне сразу вспомнилась Злата. С ней ему тоже как-то было… Наверно, не так, как со мной, что и понятно: мы слишком разные люди, но, скорее всего, неплохо. Непротивно, как он сказал. Я вдруг ощутила в себе нарастающую ревность к другой женщине, с которой моему мужчине было неплохо. Почему-то Марина меня не волновала. Наверно, потому что Георгий с ней развелся, и она уже не представляла для меня такой опасности, как Злата. Да и вообще, мы с Мариной почти скорешились, говоря словами Люки. Вроде бы это слово мужчинское, но дочь его очень часто употребляет. Почему бы и мне не употребить? А Злата опасна! Она одной левой может разрушить только что образовавшийся, а потому еще очень нежный и воздушный кокон счастья. Мне зачем-то захотелось испытать его на прочность… Мы, женщины, любим задавать ненужные вопросы, чтобы потом томиться и мучиться от того, что услышим в ответ. Давно известно: многия знания – многия печали. Печали, видать, захотелось, прямо посреди безоблачного счастья, и потому я спросила своего любимого, жарко дыша ему в ухо:
– И после того, что мы с тобой только что испытали в унисон, ты все равно собираешься жениться на Злате?
– Ну это же для дела, Настя! – живо откликнулся Георгий, продолжая крепко прижимать меня к себе. – Брак ведь будет фиктивным!
Но я уже не желала слушать ни про какую фиктивность. Кокон счастья съежился, сделался жестким, разлезающимся на ости, будто прошлогоднее воронье гнездо, а потому неприятно царапающим. Я резко высвободилась из объятий Далматова, съехала со сбившегося шелкового одеяла на пол, сразу нащупала рукой бюстгальтер и принялась судорожно одеваться.
– Ну что такое, Настя?! Куда ты собралась?! – голос Георгия из сладко-интимного сделался колко-раздраженным, как те самые ости разваливающегося на глазах бывшего кокона счастья, а ныне вороньего гнезда. – Ну все же хорошо! Ведь то, что я сказал о Злате, вовсе не явилось для тебя новостью!
Но меня было не остановить. Я одевалась быстро, как когда-то в школе после урока физкультуры, чтобы успеть на перемене еще и в буфет. Далматов задержал меня уже в дверях спальной комнаты своей стоматологии. Я резко вырвалась и, глядя в самые его расширившиеся зрачки, с настоящей ненавистью произнесла:
– Да пропади ты пропадом вместе со своим наследством!!!
Вечером мне позвонила Марина и сообщила, что Георгия все же взяли под стражу.
– Откуда узнали? – резко, по-деловому спросила я, потому что сразу вся подобралась, как перед боем.
– Мы размениваем квартиру. Я с утра поехала в агентство недвижимости со всякими бумагами. В агентстве обнаружили, что на одном из документов Георгий не расписался. Я поехала в «Гарду», а там его техник Наташенька бьется в истерике. Сказала, что Георгия Аркадьевича забрали прямо с приема. Хорошо, все же разрешили пациенту пломбу поставить. Я, разумеется, в милицию… С трудом нашла, где Гошка… Долго не хотели ничего говорить, поскольку я уже чужой ему человек. Пришлось сказать, что мы развелись фиктивно… ну… ради жилплощади… Такую историю завернула… В общем, выяснилось, что в прокуратуру обратилась гражданка Власова Злата Сергеевна с заявлением, что, по ее мнению, Гошка убил брата ради наследства.
– И ей поверили? Вам, которая хоть и бывшая, но жена, говорить ничего не хотели, а какой-то Злате…
– Она не какая-то… Злата обнародовала свои с ним интимные отношения, дала показания, будто Георгий неоднократно намекал ей, что брат ему мешает получить богатое наследство, и призывал на голову Богдана всяческие кары небесные.
– Ну… призывать кары небесные – это вовсе не то же самое, что пойти и убить!
– Да, но она сообщила также, будто однажды при ней Гошка лечил зуб Бо и ввел какой-то новый анестезирующий препарат, после которого тот едва оклемался! И она подозревает, что это же лекарство Георгий использовал еще раз!
– Но ведь Бо нашли в мастерской, а не в стоматологии!
– Да, но якобы этот препарат подействовал на Бо и в первый раз не сразу. Так что Гошка вполне мог успеть довезти брата до мастерской, а потом уйти, не оказав помощи… Еще в ее заявлении была всякая ругань по поводу того, что следствие по факту смерти Богдана Далматова произведено формально… ну и угрозы… дойти до какого-то высокого начальства…
Я подумала о том, что Злате тоже можно начать писать романы, так у нее все складно получается, а сказала следующее:
– Но ведь это надо еще проверить… про анестезию и прочее…
– Уже проверили, – отозвалась Марина. – Наташа подтвердила, что такой случай с Богданом и неудачной анестезией был. Все произошло при ней. Минут через двадцать после лечения зуба этот препарат так резко снизил у Бо давление, что нарушился сердечный ритм. Хорошо, у Гошки образование общемедицинское, он даже в «Скорой помощи» какое-то время работал… а потом решил специализироваться как стоматолог… Еще Наташа сказала, что в день убийства Богдан снова приезжал к ним на лечение, но она Гошке не ассистировала, поскольку Георгий ее отпустил. Как раз в тот момент, когда Бо уже сел в зубоврачебное кресло, ей позвонили из детского сада, сообщили, что заболел сынишка. Вот такое роковое совпадение…
– То есть… вы все же думаете, что совпадение?
– Конечно… – Марина произнесла это тусклым усталым голосом. – Гошка не мог убить брата… Да он вообще никого и никогда не смог бы убить… Это трудно объяснить: почему одни могут, а другие – никогда… Ну… разве только… стрелять из окопа… в бою…
– А Злате могло быть известно, что Георгий лечил зуб Бо без Наташи?
– Откуда я-то знаю…
– А спросить?
– Не могу. Она не реагирует на мои звонки.
– А нагрянуть к ней домой и поговорить?
– Только что вернулась от нее. Дверь никто не открыл.
– Она одна живет?
– Да, последнее время одна. Мать умерла полгода назад.
– Может быть, Злата в «Гарде»?
– Нет. Георгий никому не давал ключей от своей стоматологии. Ключи были только у него и у Наташи.
– Может, для будущей матери наследника рода Далматовых он сделал исключение? – предположила я.
– Нет, нет и нет! Гошка дрожал над своей «Гардой». Она была только его… Никому в ней ничего не дозволялось… А Злату он никогда не любил, чтобы для нее делать исключение… Ну… если бы уже родила… возможно… да и то вряд ли… А уж сейчас он ни за что не дал бы ей ключи. Так что я прямо и не знаю, что делать…
– Я придумаю, Марина, я обязательно что-нибудь придумаю! – пообещала я. Мне ли, записной беллетристке, не придумать… – Я позвоню вам! Обязательно позвоню!!
Глава 11
Я пообещала Марине, да… Конечно, я могу придумать, как удобно развернуть действие романа, чтобы все концы с концами сошлись, зло было наказано, а добро торжествовало. Но жизнь – это не роман. Одного моего желания мало. Особенно когда в борьбу вступают такие противники, как Злата. Видимо, она на кон поставила все. Раз мужчина так и не смог ее полюбить, пусть понесет справедливое возмездие, а она после рождения ребенка в качестве морального удовлетворения получит наследство Далматовых. Хорошая плата за попранную любовь, ничего не скажешь, Я как романистка не придумала бы лучшего варианта!
