— Это правильно, — похвалил Вадим. Он сделал большой глоток и обжегся. — Черт!
— Сколько людей мы выделим Петровскому? — спросил Стременников. — На время операции на кладбище будем прекращать поиски?
— Ты что?! — вытаращился на него Немченко. — Зачем? Меня кладбище, если честно, вообще слабо интересует. Я не понимаю уверенности Петровского, что Тензор будет именно там. Почему? С какой стати? Ради какой-то там мертвой девки?
— Может быть, Петровский тоже что-то не договаривает?
Немченко рывком отодвинул чашку.
— А мне плевать, — посмотрел он на Диму. — Мне нужен Тензор и точка. И мы его возьмем тепленького, в обустроенном лежбище, понял?
— А если раньше его возьмут люди Петровского?
Вадим не успел ответить. У него зазвонил телефон.
— Да? — поднял он трубку.
Несколько минут Немченко сосредоточенно слушал.
— Сейчас будем, — наконец, закончил он разговор.
Поднявшись, Вадим убрал телефон в карман.
— Микроавтобус нашли, — сказал он. — Только там, внутри, всего два трупа.
— Кого нет? — деловито поинтересовался Дима.
— Сашка, — вздохнул Немченко. — Или он успел сбежать, или…
— Стал мертвецом Тензора, — закончил за него Стременников и поднялся тоже.
2
Микроавтобус завалился в придорожный кювет. Место было безлюдное, глухое. Голые деревья подступали почти к дорожному полотну. Кое-где зеленели едва прикрытые снегом елки.
— Чем это его? — недоуменно спросил Дима.
Казалось, будто внутри машины взорвалась бомба. Ее бока были раздуты от огромного внутреннего давления. Сидения сплющились и напоминали тонкие согнутые вертикально вставленные картонки. Битое стекло на полу превратилось в поблескивающую пыль.
— Где тела? — спросил Немченко у Костика — старшего группы, нашедшей машину.
— В багажнике, — махнул тот рукой. — Только там не тела даже, Вадим Дмитриевич.
— Пошли, посмотрим, — насупился Немченко.
Было холодно. По скрипящему снегу они дошли до джипа.
Костя распахнул дверь багажника.
— Вот, — сказал он, отступая в сторону.
Вадима чуть не вывернуло. Он отшатнулся назад, вцепившись в борт машины.
— Ничего себе, — присвистнул рядом Стременников. — Ты чего, Вадь?
— Кофе хреновый был, — недовольно пробурчал Немченко, глядя на Костю. — А ты в другой раз предупреждай, понял?
Тот молча пожал плечами.
Немченко вернулся взглядом к распахнутой двери. Там, внутри лежало два силуэта. Человеческого в них практически ничего не осталось. Только общие очертания. Кости были смяты, раздавлены с нечеловеческой силой. Люди, живые только вчера, превратились в два раздробленных перемолотых мешка с мясом.
— И как вы поняли, что это Бак и Пузырь? — поинтересовался Немченко.
— По документам, — ответил Костик. — Правда, порыться пришлось.
При мысли о том, что кто-то копался в этих грудах холодной плоти, Вадима чуть не стошнило снова.
— Хорошо, — кивнул он, с трудом подавив позыв. — Доставьте обоих в «Полночь». Сашок так и не объявлялся?
— Нет, — ответил Костя. — Но ищем.
— Звоните сразу.
Костя кивнул, закрывая дверь багажника.
— Что будем делать? — спросил Дима, ковыряя ботинком снег.
— А что мы можем делать? — пожал плечами Немченко. — Только ждать. Либо объявится Саня, либо наши найдут убежище Тензора.
— Кто будет ночью на операции?
— Я поеду, — решил Вадим. — Я пока ехал, подумал над твоим вопросом, Дим. Что мы будем делать, если «Полночь» возьмет Тензора сегодня на кладбище? И я нашел ответ. Мы отобьем его. Как только окончательно выяснится, что Тензор взят, мы нападем на сопровождение Петровского.
— А если мы выйдем на него здесь? — спросил Стременников.
— А за «здесь» будешь отвечать ты.
Агамемнон Рождественский
1
Дом теперь напоминал муравейник.
Какие-то люди заходили, хлопая дверью, выходили, снова хлопая, бродили по дому, толпились на кухне.
— В туалет уже час попасть не могу, — пожаловался Гриша Агамемнону. Они сидели возле камина и с недоумением оглядывали царивший вокруг разгром.
— На улицу выйди, — посоветовал тот.
— Чтобы задницу отморозить? — грустно сказал Гриша. — Нет уж, подожду.
По лестнице величественно спустился Тензор. Он теперь передвигался только так — величественно, в сопровождении двух молчаливых и неприятных типов.
— А я вас ищу, — завидев кладоискателей, сказал он. — Что-то совсем вы пропали.
— Пытаемся попасть в туалет, — ответил Агамемнон.
— Это вы молодцы, — рассеянно произнес Тензор, присаживаясь в кресло. — Свободны, — кивнул он своим телохранителям. — Скоро мы с Андреем уедем.
— Ясно, — кивнул Агамемнон.
— Вы останетесь здесь за главных.
— И? — спросил Гриша.
— Тогда ты и сможешь посетить туалет, — объяснил Агамемнон.
— У нас планируется переезд, — сказал Тензор, доставая из кармана брюк маленькую карточку. — Вот адрес, девчонки уже там.
— В честь чего? — поинтересовался Гриша. — Нам и здесь неплохо.
— Через пару часов здесь будет совсем хорошо, — хмыкнул Тензор. — Наш дом нашел Немченко.
— Ага, — сказал Агамемнон. — Но дочку его ты все равно возвращать не хочешь?
— Не хочу.
— И разбираться с ним тоже?
— Тоже не хочу. Он мне еще нужен.
— А эти чудики? — невольно передернул плечами Гриша. — Их-то куда девать?
— Часть останется здесь, часть уедет со мной, — ответил Петр. — А некоторые будут в новом доме.
— Что от нас требуется? — спросил Агамемнон.
— Соберите все архивы наших поисковых дел. Это очень важно. В доме не должно остаться ничего ценного.
— А сам дом? Сжечь?
— Не волнуйся, — усмехнулся Тензор. — Все уже решено. И не тяните, времени час-два осталось. Если конечно, вы не хотите побеседовать с Вадимом Дмитриевичем.
— Нет, — ответил Агамемнон, поднимаясь.
— И вот еще что, — сказал Тензор напоследок. — Возможно, у вас появятся некоторые мысли, связанные с данной ситуацией. Ну, общая неразбериха, Немченко на подходе, я — на кладбище с «Полночью». Может быть, вам захочется собрать наши архивы и сбежать. Это мысли неправильные, неверные в корне. Запомните главное, я — обязательно вернусь, чтобы не случилось на кладбище. И наша дружба продолжится. Это ясно?
