Анья застыла. Внезапная перемена в настроении епископа была подобна поведению жреца. Девушка могла ожидать этого от друида, но была совершенно не готова встретить такое со стороны своего тюремщика.
Покачиваясь с носка на пятку, епископ Уилфрид расплылся в широкой улыбке. После многих лет поисков он неожиданно обрел доказательства, способные оправдать его неустанные гонения на нечестивых язычников, виновных в таких святотатствах. Да, да, они заслуживают гонений и истребления – все эти друиды, все до единого, и все их проклятое семя. Он получил доказательства, но оставалось еще кое-что – еще одна вещь, которая – он по опыту чувствовал – была самой важной.
– А что это за кристалл? Анья застенчиво улыбнулась и прижала камень к щеке.
– Это подарок человека, которого я люблю, и потому он мне дорог.
Это была правда, хотя и не вся. И никогда она не признается в большем, после того как заметила дьявольский блеск в глазах того, кого – сама христианка – она стыдилась назвать епископом.
С привычным спокойствием девушка не спеша сложила все вещички обратно в мешочек. Затем привязала его на давно пустовавшее место – к тростниковому поясу.
Уилфрид знал, что она наполовину саксонка, и Матру, принц Гвилла, заверил его, что люди со смешанной кровью не могут приобщиться к познанию друидов, а потому он спокойно оставил Анье ее безделушки.
– Зловредное влияние друидов и их сторонников, – епископ, не в силах сдержать самодовольства, невольно высказал свои замыслы вслух, – скоро будет уничтожено, вырвано с корнем вместе с теми, кто его породил.
Потрясенная такой откровенной злобой, Анья тотчас же встала на защиту наследия, в полной мере принадлежавшего как ей, так и Ивейну.
– Вас просто пугает неведомое.
– Х-ха!
Уилфрид пришел в бешенство, руки его сжались в кулаки.
Анья заметила, как он разъярился, но продолжала стоять на своем:
– Без сомнения, только из-за ничем не оправданного страха перед неведомым вы пытаетесь всеми силами уничтожить друидов. Это столь же бесполезный – нет, достойный сожаления поступок, как если бы кто-то во мраке подземной темницы задул единственную свечу, опасаясь обнаружить там что-либо неприятное или обжечься.
– Я не испытываю ни потребности, ни желания обретать дьявольские знания язычников, – сурово провозгласил епископ. – Добрым христианам ни к чему подобные мерзости.
– Вы ошибаетесь. Существует неизмеримая пропасть между бесчисленными богами саксонских язычников и связью друидов с природными силами, – с жаром возразила Анья. – Я тоже христианка, но знаю, что друиды черпают свое могущество из того же источника, к которому прибегают и христиане. Одно не исключает другого.
– Нет, это ты ошибаешься! Друиды – злокачественная язва на незапятнанном теле церкви. Язва, которую следует безжалостно выжечь, пока эта зараза не успела распространиться! – Уилфрид побагровел и задыхался от ярости.
Недовольно поморщившись, Анья ответила:
– Вы намеренно путаете обязанности епископа заботиться об истинной вере и о ее чистоте с ненавистью к друидам, которые помешали вам удовлетворить вашу алчность.
Анья видела, что епископ кипит от ярости, но не хотела молчать, решившись высказать все до конца:
– Упорствуя в злобном намерении уничтожить все связи человека с природой, вы даже не сознаете, что делаете. Пользуясь своим саном и положением, вы разжигаете войну и всюду сеете смерть и нищету.
Епископ мог и не отвечать. Глаза его, пылавшие злобным огнем, яснее всяких слов подтверждали, что Анья права.
– Ради исполнения своих чудовищных замыслов вы, не задумываясь, погубите и меня, и Киэра. Да и как может быть иначе, если вы уже и раньше показали себя убийцей, уничтожив ни в чем не повинного юношу, к тому же монаха. Все знают, что десять лет назад вы отдали приказ убить брата Адама!
Некогда совершенное злодейство предстало перед ним вновь, словно призрак, явившийся с того света, и неуемная злоба Уилфрнда прорвала все преграды сдерживавшего ее благоразумия.
– Погублю тебя? Да! И не только тебя, но и всех твоих близких! – Епископ уже не мог сдержаться, хотя, ради того чтобы осуществить свои дальнейшие планы, ему бы лучше было не распространяться о них. – Несметные войска скоро вторгнутся в Трокенхольт, и там опять разразится великая битва. Только на этот раз победителем в ней буду я! И все твои близкие, все ваше семя, а также и все, обитающие в пределах скира, будут истреблены. – Он фыркнул от удовольствия, предвкушая победу.
Анье понадобилось все ее самообладание и мужество, чтобы боль, пронзившая ее при этих словах, не вырвалась горестным стоном.
– Потом наше войско двинется дальше, сметая все на своем пути, а ты и твои спутники послужите нам приманкой, и так будет, пока королевство Нортумбрия не перестанет существовать, погибнув в пожаре войны. Даже этому безмозглому миролюбивому Олдфриту придется вступить в войну, и тут-то ему и настанет конец.
Когда последнее слово растаяло в воздухе, как погребальный звон колокола, Уилфрид вышел из конюшни, оставив несчастную девушку в одиночестве.
Анья подавила в себе страх, стараясь не думать об опасности, угрожавшей Ивейну и ее собственному дому и близким. Девушка понимала, что только хладнокровие поможет ей сосредоточиться и найти какой-нибудь выход, придумать, как помешать епископу осуществить свои коварные замыслы. Во всяком случае, он допустил оплошность, оставив ей мешочек, и за это Анья была ему благодарна. Девушка достала пузырек с эликсиром, который останавливал кровь и затягивал раны. Она знала, что он обладает и еще одним, менее сильным действием, и быстро откупорила его. Киэр лежал на боку, скорчившись и не шевелясь, и Анья опустилась рядом с ним на колени. Надеясь, что обморок мальчика не очень глубокий и это нехитрое средство сумеет привести его в чувство, Анья осторожно провела пузырьком у него под носом. Дернувшись, Киэр открыл глаза и с удивлением стал разглядывать незнакомую обстановку, потом, повернувшись, взглянул на Анью.
– Ты помнишь, как попал сюда?– ласково спросила Анья, развязывая веревки, стягивающие запястья Киэра.
– Ага… Я помню, как какой-то отвратительный негодяй навалился на меня сверху и заткнул мне рот кляпом, а другой, его помощник, связав руки, перекинул меня через плечо. И помню, как они разозлились, когда я пытался вырваться. Наверное, они ударили меня чем-то, чтобы я не рыпался.
– Наши недруги, похоже, весьма искусны в подобных делах. Меня тоже ударили, так что я потеряла сознание; наверняка, они сделали это, чтобы спокойно привезти меня сюда. – Анья ободряюще улыбнулась мальчику. – Ничего, сейчас я быстренько перережу веревку, а потом мы придумаем, как нам выбраться.
Узлы оказались чересчур крепкими, и девушка пустила в ход острый край кремня. Опасаясь, что дело затянется, она прилагала все силы, чтобы справиться побыстрее.
