Часть четвертая. Одиссея капитана Ганнибала
Глава первая. Разговор начистоту
Аристотель недаром назначил встречу Ганнибалу в три часа пополудни — в это время во всех ресторанах, в том числе и «У Леона», очень мало посетителей.
«А раз так, — рассуждал “КОНСТАНТИНОВ”, — есть возможность спокойно обсудить с ним все проблемы, а заодно, наблюдая за входящими в заведение посетителями, выяснить, действительно ли на кладбище нас с Ширин преследовали четверо мужчин, повадками похожие на сыщиков “наружки”. Если я не ошибся, то вскоре они должны появиться в зале ресторана. Не все, но хотя бы пара… А вычислить их труда не составит. Это, как правило, поджарые, как гончие собаки, молодые или средних лет мужчины с неприметной внешностью, с бегающим ищущим взглядом, в помятых пиджаках и неглаженных брюках, с “шарами” на коленях от долгого сидения в машинах. Стоп! Значит, Ганнибала надо посадить спиною к залу, чтобы “топтуны” не смогли его “срисовать”. А как он будет выходить? Есть идея! В тот момент, когда Ганнибал соберется покинуть зал, надо вместе с Ширин подойти к столику “опекунов” и занять их какой-нибудь бессмысленной беседой. Ганнибал же в это время покинет ресторан, минуя кухню и подсобные помещения, а на выходе его будет ждать посольский “мерседес”. Все, дубль первый и последний, мотор!»
…Ресторан располагался в старинном отеле и представлял собой подлинную французскую страсть прошлых веков к великолепию: холл был увенчан старинными гобеленами и освещен люстрами «баккара», в малюсеньком внутреннем дворике бил фонтан, украшенный позолоченной лепниной. Словом, везде царила изысканная, подкупающая атмосфера бьющей в глаза роскоши, которая вдохновляла, подталкивала на безрассудные траты. А чего уж там! Раз уж ты находишься в царстве рафинированного наслаждения, доступного лишь избранным, то, давай, выкладывайся… И еще как выкладывались, особенно «новые русские»!
У входа супругов встретил портье в расшитом золотом камзоле «а ля Людовик XIV».
Обходительный до слащавости метрдотель, улыбаясь и изгибаясь как червь, спросил, где бы хотели разместиться господа.
— Любезнейший, — Аристотель обратился к нему по-английски и барским жестом подал пятидесятидолларовую купюру, — произведите ваше привычное волшебство и сделайте так, чтобы моя дама оказалась за столом неподалеку от меня, я же устроюсь у окна, где буду обедать с моим другом, — он уже на подходе. Пожалуйста, милейший, к моей спутнице никого не подсаживайте!
— «У Леона» нет ничего невозможного. Следуйте за мной!
Рассадив клиентов, мэтр обратился к Аристотелю — чутье подсказывало ему, что в лице грека он имеет главного распорядителя кредитов, и весьма значительных.
— Что будете заказывать, мсье? На закуску могу посоветовать холодную белугу под хреном, вырезку из сибирского оленя, медвежатину под сметанным, смешанным с ткемали соусом, осетра, фаршированного черной икрой, барашков, вываренных в парном молоке, перепелиные яйца, фаршированные лососевой икрой, салаты из сыров тридцати сортов…
Рассматривая окружавшее его великолепие, грек просто не слышал вдохновенную речь мэтра, который вещал предельно вкрадчивым, но, вместе с тем, очень убедительным тоном пастыря, обращающего инородца в свою веру. Заметив, что клиент с неподдельным интересом любуется старинными гравюрами на стенах, грациозными формами окружающей его мебели и совсем не слышит обращенных к нему слов, мэтр замолк, терпеливо выдерживая паузу.
— Простите, мсье, вы что-то сказали? — наконец вернулся к реальности Аристотель.
— Извините за беспокойство, мсье… — пролепетал служка. — Так изысканно прекрасен интерьер нашего ресторана, что он не может не привлечь внимания ценителя искусства. Действительно, все, что вы можете созерцать вокруг — это не подделки, а работы мастеров прошлых веков. Поздравляю, вы — знаток, по крайней мере, человек, понимающий толк в настоящих, а не в декоративных произведениях… Простите за откровенность, но я это почувствовал сразу, увидев вашу спутницу. У вас очень хороший вкус. Она — красавица!
