Габби смотрела на трех девушек и злорадно ликовала. Леди Мод была хрупкой блондинкой и когда-то считалась красавицей. Ее дочери тоже были блондинками, одна пшеничной, другая льняной, и унаследовали от матери стройную фигуру. К несчастью, все остальные черты достались им от отца – кузена Томаса: у обеих были бледно-голубые глаза навыкате и скошенные подбородки. У «льняной» Дездемоны было круглое лицо и прискорбная склонность к веснушкам; напротив, лицо Тисби было таким длинным, что напоминало морду лошади. Клер не было равных в любой компании. Но в окружении блеклых, белобрысых кузин ее яркая красота сияла как маяк в штормовую ночь.
– Ну, должна признаться, я никогда не думала, что ты можешь так выглядеть, – недовольно сказала леди Мод, кисло изучая простое, но изящное платье Габби из лазурно-голубого крепа.
Благодаря стараниям парикмахера, присланного тетей Августой утром, непокорные кудри Габби были подстрижены и уложены самым тщательным образом. Парикмахер счел, что ее типу лица больше всего подходит узел на макушке с несколькими обрамляющими лицо завитыми локонами. И платье, и прическа были безукоризненными, и жене кузена было не к чему придраться.
– Благодарю, – сдержанно ответила Габби, хотя тон леди Мод был еще менее лестным, чем ее слова.
Пытаясь найти тему для беседы с особой, которая никогда не скрывала своей неприязни к дочерям покойного графа, она снова посмотрела на оживленно беседующих девушек.
– Кузен Томас говорил мне, что вы гостили у родителей мужа Тисби.
– О да! Они милейшие люди. Ежегодный доход Чарльза – ее мужа – составляет восемь тысяч фунтов, так что брак оказался очень выгодным, несмотря на отсутствие титула. Хотя для Моны я хотела бы несколько большего.
Она самодовольно посмотрела на младшую дочь, но нахмурилась, увидев рядом с ней Клер.
– Значит, Тисби можно поздравить, – сказала Габби. – И я не сомневаюсь, что вскоре смогу поздравить и Дездемону.
– Да, конечно. Твоя сестра довольно миленькая, – вынуждена была признать леди Мод. – Если бы не темные волосы – которые, к несчастью, сейчас не в моде – и недостаточно благородные предки по материнской линии, она могла бы иметь успех в обществе.
– Я все же надеюсь, что так и будет, – непринужденно ответила Габби, без труда распознав ревность, и ответила оскорблением на оскорбление: – Кстати, Дездемона сегодня тоже неплохо выглядит.
Впрочем, ее последняя реплика не была лишена искренности. За время, прошедшее с их последней встречи, Мона действительно похорошела.
«Возможно, – со внезапной искоркой злобы подумала Габби, – леди Мод поливает дочь тем самым лосьоном от веснушек, о котором когда-то говорила Туиндл, старавшаяся защитить своих воспитанниц».
Леди Мод явно гордилась своей дочуркой.
– Да, она просто расцвела. – Леди Мод снова смерила взглядом сидевшую на диване троицу. – Моим девочкам очень идут бледные расцветки и скромные фасоны. Учитывая, что они еще так молоды.
Хотя слова леди Мод сопровождались ее фирменной вялой улыбкой, было ясно, что это еще одна шпилька в адрес Клер, чье лимонное муслиновое платье с высокой талией по сравнению с пастельными нарядами кузин казалось ярким и веселым, как луч солнца. Пышные короткие рукава и низкий вырез обнажали немалую часть ее белоснежной кожи, но никто не назвал бы этот фасон неприличным. Тем более что платья Дездемоны и Тисби обнажали ничуть не меньше. Просто их кожа была не такой безупречной.
Габби снисходительно покивала, и несколько минут они с леди Мод говорили на нейтральные темы. Затем кузина улыбнулась, как заговорщица, и понизила голос:
– Кажется, я должна поздравить тебя с удивительной переменой обстоятельств, происшедшей после нашей прошлой встречи. Просто чудесно, что этот Уикхэм позволил вам приехать в Лондон и устроить Клер дебют. Кажется, он еще не совсем оправился после несчастного случая? Мы были просто шокированы, когда узнали, что он ранил себя случайным выстрелом. Нас это очень близко касается, – в конце концов, Томас является наследником Уикхэма, – поэтому я настоятельно советовала бы ему не быть таким неуклюжим. – Она любезно улыбнулась, искренне считая, что удачно сострила. – Надеюсь, он выздоравливает?
– Да, конечно. – Габби не хотела думать о том, чем для нее закончилось затянувшееся выздоровление самозванца. Как, впрочем, и о нем самом. – Спасибо, ему намного лучше.
– Ты должна благодарить небо за то, что этот милый юноша не унаследовал от несметно богатого кузена Мэтью его скупость. Уверяю, дорогая, я не сказала бы этого никому, кроме тебя. Если мне говорили правду, то Маркус удивительно щедр. Это верно, что Уикхэм устраивает для Клер бал, хозяйкой на котором будет Августа Сэлкомб?
– Верно, – с улыбкой ответила Габби, разглядев за небрежным тоном леди Мод зависть к несметно богатому, как считали все, покойному графу Уикхэму. Кроме того, она поняла истинную цель этого, на первый взгляд, бескорыстного визита. Леди Мод и ее дочери явно напрашивались на приглашение. – Если тетя Августа постарается, то этот бал станет гвоздем сезона. А она обещала постараться. Кстати говоря, вы непременно получите на него приглашение.
– А я в этом и не сомневалась. Разве мы не родня? – едва скрывая раздражение, спросила леди Мод. – Было бы очень странно, если бы нас не пригласили на бал, устраиваемый нашим кузеном. – Она испустила злой смешок, затем снова посмотрела на девушек и повысила голос: – Ну, нам пора, предстоит навестить еще несколько домов. Тисби, Мона, поцелуйте своих кузин и попрощайтесь!
Когда они ушли, Клер закатила глаза.
– «Поцелуйте своих кузин», – передразнила она приторно-слащавый тон леди Мод, заставив Габби рассмеяться. – Если ты не забыла, в Готорн-Холле они шарахались от нас, как от прокаженных. Неужели она думает, что мы это забыли?
Габби улыбнулась и покачала головой:
– Ты не находишь, что леди Мод лезет из кожи вон, набиваясь нам в друзья? Конечно, можно их отвадить, но это не пойдет нам на пользу. Люди они неприятные, и все же родственников не выбирают. Если ты улыбнешься им и будешь вежливой, от тебя не убудет.
– Тогда в их присутствии мне придется держать язык за зубами, – с гримасой сказала Клер и пошла наверх, где присоединилась к более юным леди, оживленно болтавшим с Бет в бывшей детской.
«Честно говоря, – подумала Габби, – Клер была бы куда счастливее, если бы играла и смеялась с девочками, а не сидела в гостиной со взрослыми». Однако сестра ни за что не созналась бы в этом. Несмотря на свои восемнадцать лет, Клер была еще ребенком.
Габби нужно было решить, что надеть на предстоявший прием. Одна из подруг тети Августы устраивала музыкальный вечер, на который Габби и Клер пригласили утром, прислав записку с посыльным. Она еще не привыкла менять наряды по нескольку раз на дню. Это было достаточно утомительно. Как и необходимость провести весь вечер в беседах с немолодыми дамами – подругами тети.
Конечно, сыграло свою роль и то, что предыдущую ночь она провела без сна. Стоило Габби закрыть глаза, как перед ней вставало лицо Уикхэма. Она пыталась отдохнуть, но тело настойчиво напоминало о себе, требовало своего.
