Лебедя больше нет с нами. Я узнал об этом в городе Казани, утром 18 октября, на перроне вокзала. Отдохнем от нахрапистого генерала, товарищи. Хорошо бы он никогда не вернулся на телеэкраны, а уж тем более в политическую жизнь.
Чечню, однако, Лебедь сдал. Войска выведены. Чеченец Кутаев спокойно говорит в Госдуме: что, мол, захотим, то у себя и устроим. Захотим — объединимся с Ингушетией, захотим — с Дагестаном, и будет у нас выход к морю. То есть теперь судьба юга России зависит от милости или немилости чеченцев. Спасибо, «крутой» генерал, за такое умиротворение.
Крайне правые политические силы, кажется, вымирают и обомжились совсем. О фашистах перестал говорить даже Прошечкин, никаких сенсационных телескандалов типа «дела Веденкина» не происходит, крайне правые партии и секты обмылились до крошечных обмылков. Да и были ли фашисты? Ау, фашисты, где вы? Православие, о котором так много и долго говорили патриоты, жирно зевая, заняло свое место у сапога власти.
У крайне левых дела обстоят не лучше. На съезде «Движения левых сил» эти «силы» не нашли ничего лучшего, как устроить обструкцию НБП. Помимо этого еще проклинали Анпилова и немного помянули «сионистов». Ничего внятного из съезда не вышло, а жаль. Мы-то хотели с ними в союзе быть.
28 ноября «Лимонке» исполнится два года. Два года мы бесперебойно швыряли в страну раз в две недели по гранате. Кое-что нам удалось взорвать. Кое-что еще стоит. Но взорвем и оставшееся. Будет юбилейный вечер «Лимонки». Где — еще непонятно. Следите за газетой. В полночь у водокачки. Перепрячьте оружие.
Хотите, козлы, я выведу вас к могуществу?
Уже в шесть часов утра, на следующее утро после операции, если верить Ястржембскому, президент первым делом подписал указ о возвращении себе полномочий. Верится с трудом. Кто хоть однажды перенес на себе операцию под общим наркозом, знает, как тяжело выходить из небытия. А тут человеку сердце все перекроили. Верится в шесть утра и в указ так же, как в сорок уток и одного кабана, заваленных лично г-ном Ельциным. Вздор и ложь! И неумная ложь.
Президент вообще ведет себя крайне активно. И по палате ходит вдруг, и в больницу из Центра кардиологии перевелся. Неправдоподобно активен только что перенесший тяжелейшую операцию. Ну да черт с ними, лжет власть, привыкли лгать и будут лгать СМИ. Ложь в кремлевских теремах, ложь в редакциях газет. Временщики, дочь какая-то Дьяченко, почему-то Березовский какой-то. Так и напрашивается аналогия с последними годами жизни последнего царя. Там тоже Рубинштейн, Манус, подобный по жесткой дури генералу Лебедю — Распутин. (Горюет, наверное, генерал Лебедь и плачет, что САМ выжил, хозяин оклемался.)
Как бы там ни было, ОН остался жив. Жив, но ощущение конца царствования остается, и совершенно не верится, что с новым сердцем он будет носиться по стране и строить ее, делать, воздвигать. Не будет этого. Будут развлечения того же типа, что и ранее: временщики и фавориты будут сменять друг друга к удовольствию пенсионеров и домашних хозяек. Новые Коржаковы, Грачевы, Лебеди в быстром темпе пробегут по экранам теле и развлекут страну. В зиму будет чем заняться. Не все же водку пить, можно и забойный политический сериал поглядеть.
По поводу только что прошедших октябрьских праздников СМИ с удовлетворением отметили, что «праздничные шествия по России прошли нормально. Правопорядок не был нарушен». Коммунисты, как видим, стали совсем послушными по сравнению с 1991–1993 гг. И в какое, еще большее, смирение приведет их КПРФ, мы скоро увидим. Уместно напомнить о печальной судьбе кастрированных и прирученных европейских компартий. Такая же доля ожидает КПРФ.
Еще перед октябрьскими, 5 ноября, независимые профсоюзы вывели в большом количестве свои скромные и непритязательные войска на улицы городов России. Войск было много, но все пацифистские. Я бы сменял все эти тихие миллионы на один батальон спецназа, преданный мне лично.
Трудящиеся попрошайничают, а власть переименовала день Октябрьской революции в День согласия. Очевидно, совершили это мудрецы-советнички, подчитав из книжки Джорджа Оруэлла… Сделаем день военной большевистской революции медовым, паточным, сладким днем Согласия! И сделали. Хитро, конечно, но так как никакого тысячелетнего или даже десятилетнего рейха тяжелобольного президента не ожидается, слабоумный указ этот просто забудут уже через пару лет. Слабоумие — вот диагноз власть имущих, управляющих Россией с 1985 г. (до этого, с 1953 по 1985-й, шел процесс вырождения). А результат этого слабоумия — огромная неудача всех и вся на территории от Балтии до Адриатики и Камчатских берегов. Неудача страны, неудача русских. Неудачи в войнах, неудачи в культуре (ее нет), в науке, в личных жизнях всех и вся.
Хотите, козлы, я выведу вас к могуществу? Я знаю как. Недаром, как Владимир Ильич, я проторчал под теми же западными широтами и долготами столько же времени, как и он. Как и он, я проникся их умениями. До сих пор я был для вас слишком: слишком ярок, слишком эксцентричен, непривычен слишком… Но вы убедились, что привычные — или ворюги и предатели, или слабоумные карлики? Убедились. Берите меня. Я выведу вас к могуществу.
Два года борьбы
28 ноября 1994 г. вышел в свет первый номер газеты «Лимонка». Поздно ночью, в снежный буран привезли мы его из Твери на ржавом зеленом автомобильчике майора Шлыкова в Москву. Мы — это я (главный редактор), учредитель газеты Тарас Рабко и майор за рулем. Мотор глох несколько раз, приходилось выходить и толкать машину. Потом было еще немало авралов, катастроф, запарок и бедствий. Прошло два года, но героический период истории газеты не закончился. Нас запрещали в Красноярске и конфисковывали в Питере и Минске. Нас бойкотировали, отказывались брать на распространение. Судебная палата при президенте пыталась осудить нас по статье 74, а в сентябре с.г. на меня напали вблизи помещения редакции, били ногами в лицо — своеобразная честь, которой не удостоились главные редактора «Советской России» или «Дня» даже в самые революционные годы, в 1992–1993. Стукаческий талмуд под названием «Политический экстремизм в России» назвал нас «единственной газетой, которая с 1995 г. систематически призывает к насилию». Нас сумели выжить из двух типографий, причем запугивали директоров-типографов одновременно и власть, и оппозиция. Можно с уверенностью сказать, что второй такой газеты нет в России. Нас будут изучать историки также, как издания Радищева, философические письма Чаадаева, ленинскую «Искру» или «Фолькишер беобахтер». С орфографическими ошибками, с руганью, воплями, воинственные, тщеславные, но честные, подлинные, непроданные, вздрагивающие в такт истеричному пульсу нашего времени — это мы, «Лимонка». Газета давно отделилась от нас, стала достоянием России, ее природным богатством, ее взрывчатым детонатором. Уверен, немало командиров будущей гражданской войны в России заявят некогда: «Меня разбудила, меня взорвала «Лимонка». Мы не боимся ошибаться, и потому ошибаемся редко. «Лимонкой» были проверены на вшивость и оказались вшивыми многие лжекумиры: мы всегда изобличали Руцкого, и недавно он окончательно доказал, что он — гнида. Мы писали, что Лебедь — сукин сын, и если после позорного мира в Чечне это еще не всем ясно, то будьте уверены, он не остановится в своих предательствах.
