Я слегка перевожу дух и тянусь к бутылке.
— Может, мне вторую бутылочку в холодильник поставить? — спрашивает Дэн. — У меня как раз такое вино есть.
— Мысль неплохая, — говорю я, вытряхивая в стакан последнюю каплю.
Не стоило, конечно, — я и так уже чуточку навеселе, но… а, к черту. Буду двигаться аккуратнее. Или срочно что-нибудь съем.
Краем глаза я вижу, что Дэн слезает с дивана.
— Ты куда? Сиди там!
Он почти испуганно замирает, и я торопливо продолжаю:
— Скажи, где она, я сама поставлю.
Не могу же я допустить, чтобы он увидел, какой бардак я тут развела.
Он недоуменно спрашивает:
— Точно?
— Точно.
— Она в шкафчике под раковиной. Слева.
Бутылка действительно там стоит. Рядом с моющим средством. Я сую ее в морозилку, отмечая с сожалением, что мороженого там нет, после чего свежим взглядом окидываю кухоньку. Боже праведный, во что я ее превратила! Это при том, что у меня толком ничего не готово!..
Когда я устраиваю на плите небольшой пожар, до меня начинает доходить — все безнадежно пропало. Дэн замечает катастрофу. Подскочив, он отставляет меня в сторонку и сам берется за дело. Порывшись в буфете, он извлекает большую тяжелую крышку от кастрюли и накрывает вспыхнувшую сковородку, мгновенно ликвидируя огонь. Я кашляю, отмахиваясь от дыма.
— Не обожглась? — спрашивает он.
Подходит к раковине и дергает окошко над ней, пытаясь открыть.
— Нет, — отвечаю я горестно.
В отчаянии я гляжу на стену над плитой. По ней пролегла жирная полоса копоти. Завершается она пятном на самом потолке не менее фута размером.
И тут в довершение всех несчастий принимается вопить детектор дыма. От неожиданности я отчаянно визжу.
— Тебе лучше переждать снаружи, пока проветрится, — перекрывая шум, кричит Дэн.
Кажется, он пытается выгнать дым в маленькое окошко. Выглядит он при этом точно карикатурный матадор из мультфильма.
Меня трясет, я вот-вот разревусь. Выбравшись из трейлера, я сажусь на какой-то пень, вонючий и мокрый. Проклятый детектор продолжает неистово верещать.
Глава 11
Большинство мужчин на том и положили бы конец злополучному вечеру. Но Дэн не таков. Я отчетливо понимаю это, разглядывая его при мерцающем огоньке свечки.
После пожара на кухне минуло два часа. Мы сидим за столиком в «Крабьей хижине у Джила». На мне футболка Дэна и его же трусы, они сошли за легкомысленные шорты. Благо обстановка в заведении подходящая для такого вот прикида.
Полы здесь бетонные, небрежно заляпанные пятнами краски. Со стен свисают рыбацкие сети, в них запутались пластиковые муляжи всяких ракообразных. Под потолком покачивается огромная надувная косатка, вообще-то предназначенная плавать в бассейне. По мне, она так и напрашивается, чтобы в нее ткнули раскуренной сигаретой. Официантки, как и я, в шортиках, а на футболках у них надпись: «Раком поставить?»
В дальнем конце внутреннего дворика — игровая площадка, засыпанная песком. Она огорожена, и, кроме как через обеденный зал, оттуда не выйдешь. Там возятся и пищат босоногие ребятишки.
В общем, все замечательно. Просто идеально.
Я глубоко вздыхаю, следя, как Дэн наливает шардоне. Мне нравится смотреть на его пальцы, обхватившие горлышко бутылки. У него очень красивые руки. Почему я никогда прежде этого не замечала? Сильные и в то же время изящные. И волос на них как раз столько, сколько мне нравится. Они совершенны. Я не нахожу, к чему придраться. У Роджера совсем другие руки. Безволосые и мягкие руки адвоката. С короткими пальцами…
Дэн отодвигает бутылку и наклоняется, упираясь локтями в стол.
— Так вот, Аннемари Циммер, — говорит он, поднимая бокал.
Он оставляет фразу незавершенной, и она словно бы повисает в воздухе между нами. Я улыбаюсь и жду продолжения. Передо мной на тарелке громоздится горка пустых крабовых панцирей.
— Хочу сказать, — говорит Дэн, — что никогда еще не видел тебя красивее, чем сейчас.
Я ахаю вслух. Кто-то разом похитил весь воздух, мне нечем дышать. Я гляжу на свое отражение в стеклянном подсвечнике. Поверхность выпуклая, нос обрел выдающиеся размеры, но суть схвачена верно. Волосы у меня кое-как приглажены расческой и оставлены подсыхать как придется. Сажа с лица стерта вместе с косметикой. А наряд! Мужская футболка, в которую две меня влезут — с таким же успехом я могла бы облачиться в мешок из-под картошки. Может, срочно принятый душ и вернул мне человекоподобие, но говорить о красоте…
Я так хохочу, что давлюсь вином. Приходится срочно хватать с коленей салфетку, пока оно не закапало из ноздрей. Я замечаю лицо Дэна. Его выражение. Его невероятно пристальный взгляд…
Я резко прекращаю смеяться, потому что до меня доходит. На меня падает тонна кирпичей, меня сбивает с ног грузовой поезд, меня пригвождает луч прожектора в кромешной ночи. Это все, безусловно, штампы, и я могла бы их бесконечно перечислять, потому что именно так это и ощутила.
Я поняла, что люблю этого человека. И всегда любила его. Наконец-то с моих глаз упала пелена, и мир заиграл невообразимо яркими красками. Я боюсь не выдержать их великолепия. Но отвести глаза — еще невозможней…
* * *
Мы возвращаемся на ферму почти в полночь. Автомобиль объезжает дом, и я вижу, как отодвигается занавеска в столовой. С ума сойти! Мне тридцать восемь, а мама ждет меня со свидания. Я перевожу взгляд на окошко Евы. Интересно, она тоже не спит?
Дэн тормозит рядом с фургоном Мутти. Занятно, я думаю про машину: «фургон Мутти», хотя папа еще жив. Получается, я уже списала его со счетов?
— Приехали, — говорит Дэн.
Глушит двигатель, опускает окошко и кладет руки на руль.
— Приехали, — повторяю я робко, глядя на коленки.
Мы сидим молча, слушая, как стрекочут цикады. Потом Дэн поворачивается и берет меня за руку.
Ладонь у него теплая, моя рука тонет в ней вся целиком. На подушечках пальцев у него мозоли. Твердые, шершавые и совершенно замечательные. Я забываю дышать.
Поверить не могу, что он здесь, со мной… И в то, что я здесь, с ним, тоже поверить не могу. Словно не было минувших двадцати лет. Незримая рука будто соединила оборванные края, убрав все лишнее в несуществующий шов.
В свете из окон Дэн выглядит в точности как когда-то. Или нет — даже лучше. Может, так мне кажется оттого, что я на него смотрю по-новому.
Вот он наклоняется ко мне, и у меня кружится голова… Наши губы соприкасаются. Это всего лишь прикосновение, но у меня снова перехватывает дыхание. Я даже не замечаю пряжку ремня безопасности, впившуюся в бедро. Губы у Дэна теплые и ласковые, по позвоночнику у меня рассыпаются электрические искры…
