И Каспар вновь и вновь возвращался к мыслям о некоем тайном ордене, решавшем судьбу Армании. Ордене, о котором он знал пока только одно — эти люди умеют хранить свои тайны. Все его попытки вызнать хоть что-то были тщетны. Сослуживцы непонимающе моргали, приятели крутили пальцем у виска. Ни слухов, ни сплетен, ни свидетелей. Одни догадки. Но надежды Каспар Геллер не терял. Мысль о незримых и неведомых властителях Армании будоражила его разум уже довольно давно.
4
— Ненавижу тебя, Берсон!
Эрик сидел у стены по пояс в грязной луже. Беречься смысла больше не было. После схватки с райгером он и так был мокрый с головы до пят. Везде под доспехами хлюпало и чавкало, мокрые штаны и рубаха неприятно липли к телу. Правда, мерзкая вонь, от которой он так мучался, больше не досаждала — притерпелся. От этого было вдвойне обидно: он ведь знал, помнил — здесь гадко воняет!
К нему склонилась Диана, расстегнула ремень под подбородком, сняла шлем, рукавом платья вытерла виконту лицо. Но виконт едва ли заметил и оценил ее заботу. Эрик с ненавистью пялился в сторону Берсеня.
— Это просто возмутительно! Я вырвал его из застенков этой чертовой Инквизиции, а он что?! — продолжал кипятиться Эрик. — А он бросил меня на съедение этой чертовой твари!
— Эрик, — тихонько сказала девушка, — мне кажется, тебе лучше не кричать. Разве ты не видишь?
В глубине тоннеля, едва освещенный светом факела, стоял Берсень, уставясь куда-то в пространство. А вокруг него медленно двигался лев. То ли принюхивался, то ли выбирал, с какой части тела начать трапезу.
— Мне кажется, Берсень творит волшбу, — перешла на шепот Диана.
В наступившей тишине были слышны только хлюпающие шаги льва.
— А мне кажется, этот чертов лев его сейчас сожрет, — почти злорадно отозвался Эрик.
— Надеюсь, ты ошибаешься. Потому что если он его сожрет, догадайся, кто будет следующим.
— Мне все равно. На мне карнелийские доспехи, — уверенно заявил Эрик, хотя в голосе проступили и нотки тревоги. Похоже, перспектива еще раз оказаться в пасти райгера его не очень-то вдохновила.
Сделав несколько кругов, лев что-то рыкнул и длинным прыжком исчез в темноте. Несколько минут Эрик и Диана следили за магом, ожидая, что тот шевельнется и откроет глаза, но Берсень стоял недвижимо, как статуя.
— Что происходит? — Эрик подтянул к себе шлем и слил из него воду.
— Магия, — прошептала Диана.
— Что еще за магия?
— Откуда мне знать? Но я чувствую…
— Чувствует она. — Эрик медленно поднялся, кряхтя и опираясь о стену. Все тело, казалось, превратилось в одну сплошную рану. Болело все — от кончика носа до мизинца. — Как же я устал… — Забыв, что на нем латные рукавицы, он попытался растереть виски и чертыхнулся, расцарапав кожу. — Я устал… Хочу спать… Хочу есть, а тут… Я даже прилечь не могу! Господи, зачем я влез в эту авантюру?!
— Хватит ныть, виконт. Я тоже устала. — Диана двинулась к магу.
— Ныть?! — ахнул Эрик. — Сударыня, вы, кажется, забыли, кому обязаны своим спасением? И вообще, куда это вы? Мне нужна ваша помощь! Я двинуться не могу.
Подойдя к магу, девушка поводила перед его лицом ладонью — зрачки остались недвижимы.
— За спасение спасибо, — Диана задумчиво смотрела вслед убежавшему льву, — но если вы не прекратите ныть, сударь, мне придется оставить вас здесь.
— Диана! — воскликнул виконт. — Вы не посмеете!
— Еще как посмею… Знаете, Эрик, я, кажется, поняла. Я слышала о такой магии. Берсень завладел телом этого зверя.
— Завладел? Но… куда же он тогда направился?
— Куда? Возможно, решил расчистить дорогу.
5
Они встретились у Теобальда, жившего недалеко от городских ворот. Когда Дарел въехал во двор, сборы шли полным ходом, причем заняты делом были все. Сам Тео, позевывая, при помощи Коменжа облачался в латы. Рядом, повизгивая от восторга, висли на «большом дяде Рагнаре» четверо младших ребятишек Тео. Самый старший десятилетний мальчишка вместе с Таркеном изучали новый арбалет, явно готовясь к стрельбе в давно уже заготовленную для этих целей мишень. Милена, жена Тео, по обыкновению набивала дорожную сумку едой.
Картина была привычная. Остальные «медведи», бездетные и неженатые, жили либо в казарме, либо снимали комнаты поблизости и были весьма легки на подъем. Тео же имел скверную манеру постоянно опаздывать. На уговоры не поддавался в принципе — обязательную десятилетку он давно отслужил, любил порассуждать о своем увольнении, в общем, не боялся никого и ничего. Более строгих мер воздействия к нему не применяли. За опыт и рассудительность его ценило начальство, за спокойный и незлобивый характер уважали сослуживцы.
С опозданиями приходилось мириться. Дарел давно уже взял за правило — если требуется прибыть куда-то быстро, нужно просто собраться у Теобальда и сподвигнуть его общими усилиями.
— Дарел. — Возле капитана, перехватив под уздцы коня, остановилась Милена.
Далеко не каждый мог так спокойно перехватить боевого жеребца Дарела и остаться целым и невредимым. Милена могла запросто. Ее вообще слушались все — домашние животные, дети и, конечно, муж.
Дарел подарил ей восхищенный взгляд. Миленой нельзя было не восхищаться. В свои тридцать, с кучей детей и некоторой полнотой, жена Тео была, по выражению Коменжа, «убийственно привлекательна». Дарел подозревал, что «медведи» в охотку ходят собирать Тео не только по приказу капитана или из уважения к товарищу.
Милена откинула с лица прядь светло-русых волос и заглянула капитану в глаза.
— Ты сегодня сам не свой, — заметила она. — Не узнаю тебя.
Ее острый взгляд проткнул Дарела насквозь и вывернул наизнанку, обнажив все его потаенные мысли и сомнения. Капитан отвел глаза. Нахмурившись, Милена покачала головой.
— Не нравишься ты мне, — сказала она, продолжая рассматривать лицо Дарела.
— А раньше нравился? — неуклюже пошутил он.
Но Милена не улыбнулась.
— Не знаю, что творится у тебя в душе, но… Выглядишь ты ужасно. Жаль, что вам не дали отдохнуть. Загоняло вас начальство. Может, переговорить с вашим де Водрейлем? — Она задумалась.
Дарел закашлялся, пряча улыбку. За глаза Тео называет ее не иначе, как «мой генерал». Несомненно, встреча с Водрейлем прошла бы на самом высоком уровне. Без шуток.
— Ну да ладно, не в моих правилах лить слезы. — Милена оглянулась.
Муж был уже в латах, крепил последние ремешки. Из дальнего угла двора мерно, словно вбивали гвозди, стучали в мишень болты арбалета. Приклад лупил отдачей в плечо Таркена, но зато старший сын Милены и Тео с невероятно счастливым лицом дергал спусковой крючок. Рагнар, уместив остальных четверых детей на плечах, делал очередной круг по двору.
