Жанну это озадачило, но, коль скоро он избывал назначенную епитимью, спрашивать она ничего не стала и отправилась на работу.
В течение дня ждала, что от Миши придет сообщение, но каждый раз флажок знаменовал поступление деловых новостей, но отнюдь не романтическое приглашение. Прояснить обстановку помогла Анжела, под неусыпным контролем которой находился вход в командирский отсек.
— Чего-то Мишки Дареева не видно? — обратилась она к Костику.
Мужчин на фирме было, как водится, меньше, чем девиц и дам, так что новости касаемо сильной части коллектива он знал лучше. Кроме того, Костик не скрывал, что Мишей восхищается и дорожит хорошими с ним отношениями.
— На трехдневном семинаре, — ответил Костик. — По безопасности.
— Где? — подняла черные брови Анжела.
— Где-то в Подмосковье. В четверг прискачет.
— Ага…
«Ага»! — мысленно передразнила ее Жанна. — Вот, значит, почему он так легко согласился на этот карательный «отгул»… Знал, что все равно будет в отъезде… Ну, хитрец! Обкормил меня сексом — чтоб я на других не смотрела, все по себе судит. А сам собрался и укатил. Ну ладно, погоди!»
Что «погоди» — Жанна так и не придумала, а стала ждать его возвращения.
В четверг утром Жанна, почти наравне с Анжелой, следила за посетителями, направлявшимися в директорский предбанник. Миша появился после половины десятого, неся в руке файл с бумагами. Он мельком оглянулся на их закуток — а все ли в порядке и что там с жалюзи? — и упруго пробежал в кабинет.
— Явился не запылился, секс-символ, — утробно прокомментировала Анжела.
Катя подняла голову и, не заинтересовавшись новостью, сразу вернулась к работе.
«А как же ей живется? — вдруг пожалела Анжелу Жанна. — Вот так вот ловить эти коротенькие секунды… Неужели на что-то надеется? Жуть и кошмар — лучше не надо».
Миша вышел от Пал Лексаныча минут через двадцать и, к тихому ужасу Жанны, решительно направился к их отделу.
— Привет, девчонки! — весело кивнул, приоткрыв дверь. — Костик, заскочи ко мне, когда сможешь. Дело есть.
И убежал, даже не встретившись глазами с Жанной.
Это опять озадачило ее. Каждый раз, когда они с Мишей расставались, особенно поссорившись, Жанне казалось, что больше им не увидеться. Нельзя сказать, что это представлялось Жанне концом света, — все-таки Миша не тот, на кого можно было серьезно рассчитывать. Единственное, чего бы по-настоящему ей хотелось, — это на крайний случай оставить за собой последнее слово.
На компьютере замотался флажок — пришло сообщение.
«Соскучился по сдобным булочкам…»
«Остряк!» — презрительно, стараясь поглубже запихать самодовольную улыбку, подумала Жанна и отбила ответ: «Тесто не подошло».
Через несколько минут прибыл ответ. «Тогда до 17.15 на нашем месте. Времени вагон».
«Что бы я ни написала, результат тот же — мы едем ко мне».
…Вообще, Миша не был особенным любителем поцелуев, больше доверяя рукам и другим частям тренированного тела. Но когда Жанна торопливо вскочила на кожаное сиденье его «джипа» и закрыла за собой дверь, он живо поймал ее за талию, подтянул к себе и долго, с чувством и знанием дела мучил ее губы, ощупывал напряженным, твердым языком ее робкий язычок — пока она не попыталась осторожно, ладошкой оторвать его от себя. Через некоторое время он подчинился.
— Ну вот и буду я завтра с опухшими губами, — недовольно пробурчала она.
Миша сел на место, несколько раз глубоко вздохнул и завел машину.
— Ничего — мне все равно. Ты как?
— Я-то нормально… А почему ты отбыл, не сказав мне?
— Ты ж сама меня отправила, — с невинным видом пожал он плечами. — Три дня прошло.
— …И как там блондинки? На вашем семинаре? — поинтересовалась Жанна, закрывая за собой дверь.
— Да какие там блондинки! — взревел Миша. — Одни мужики, лет по сорок с гаком! Я там самый пацаненок был!
— Не приставал никто? — игриво, потому что Миша уже стягивал с нее платье, осведомилась Жанна.
— Не, они своих чуют… Ох, лягушка, лапками поработай, а? А то я совсем…
— Что «совсем» — он не договорил, Жанна на разъяснениях и не настаивала.
«Секс бурный, банный, дежурная версия».
Так прошло время до юбилея фирмы. Миша ночевал у Жанны почти каждую ночь, по выходным они ездили куда-нибудь за город. Конечно, о книгах по истории бронзового века было напрочь забыто. Для них просто не оставалось времени. Жанна утешала себя тем, что и Миша тоже занят сейчас ею, а не учебой и даже не своей спортивной карьерой.
Наконец подошло время праздника. Отмечали его в шикарном загородном клубе вечером пятницы. Жанна разрешила Мише привезти ее туда прямо из дома. Это было оправданно с организационной точки зрения: она состояла в оргкомитете а Мише надо быть там, чтобы скоординироваться с охраной клуба. Платье было окончено еще неделю назад, и теперь пакет с ним занимал половину Мишиного внедорожника. Рядовых сотрудников привезли к пяти вечера на автобусе. Потом приехали и прошли на служебную половину артисты. Зарубежные гости прибывали своим ходом.
Миша, сняв по жаре черный пиджак, с многозначительным видом и рацией у рта прохаживался перед входом, там же хлопотала Жанна, встречая иностранцев.
— Вы поорганизованнее, девушка, посерьезней, — веско заметил он, когда Жанна подставила щечку развеселому пожилому итальянцу, сразу облапившему ее за талию.
— Уй, зараза, — в шутку огрызнулась она. — Чья бы корова мычала… — …Ты мне посигналь, когда Ершов на подходе будет. Я платье надену, — сказала она, воспользовавшись паузой в прибытии гостей. — А то мне опаздывать нельзя.
— Можешь уже действовать. Раздеться помочь?
—. Без тебя найдутся.
— Ты с кем говоришь?!
Жанна увернулась от щипка и пошла переодеваться в дамскую комнату.
Платье она сшила свеже-зеленое, без бретелей, с пышным кринолином из органзы а-ля Нина Риччи, там и сям украсив его искусственными цветами. Терракотовый, почти рыжий оттенок волос был очень кстати. Разглядев, кто в чем пришел, Жанна с торжеством убедилась, что мало кто из расфуфыренных дам-гостей может с ней сравниться, а коллеги просто были не в счет. Сидеть ей надо за центральным, директорским столом, чтобы быть при иностранцах.
Приветственную речь с параллельным переводом они с генеральным писали, поправляли и репетировали целую неделю. Говорить Жанне надо было на трех языках. Наконец появился украшенный серебристой бабочкой Ершов, набрякший заботами и потный.
— Так, Жанусь… Ой, да меня ж с тобой рядом никто не заметит!.
— А может, и лучше? — рассмеялась Жанна. — Тяпнем за юбилей и в пляс, а?
