Любимым детищем генерала Эгегейбла было подразделение «Эльфа» — отряд молниеносного реагирования. «Эльфой» непосредственно командовал майор Дюжекрут Наворочинг, фигура одиозная, многим чиновникам Республики весьма неудобная. Багроволицый, дымящий, как паровоз, вонючими сигарами, Наворочинг мог чуть ли не с боем ворваться на заседание парламента и потребовать прибавки к жалованью спецназовцев. А мог и в президента пальнуть, но как-то не рассматривал такой возможности.
Кларк Эгегейбл вызвал любимого подчиненного. Майор вошел, чеканя шаг.
Генерал сидел за рабочим столом. В углу стояло знамя Республики, над креслом висел портрет птицы Феликс. В серванте стояли ряды всевозможных игрушечных солдатиков разных эпох и родов войск.
— Садись, Дюжекрут, — пригласил Эгегейбл. Чуют мои фибры, грядет заваруха. Сейчас позвонили слизняки из правительства. Просят как-то ускорить решение проблемы чертовой магии, растудыть их в код вечности. Что скажешь?
— Надо закинуть роту-другую в самое пекло астрала. Бойцы толковые, хитрые, что-нибудь придумают. С ними пяток первоклассных спецов-агентов.
— Ха, наши парни против астральной нечисти, то есть интеллект против волшебства, — генерал потрепал себя за седую бакенбарду. — Пошли роту, не больше.
— Да, и трех оперативников! — наклонился над столом Дюжекрут, с полуслова понимающий шефа. Помните миссию в Антарктике?
— В Арктике.
— Какая разница? Восстание леденцов было подавлено всего тремя моими ребятами, несмотря на то, что один из них девка.
— Да, кстати… Наличие в составе дамочки… Оно не влияет на морально-боевой дух подразделения?
— Никак нет, скорее, наоборот, — доложил майор.
Генерал откинулся в кресле, принимая философский вид.
— Тут, растудыть тебя во все инстанции, штука скользкая. Любовь — это тебе не картошку ломом чистить, тут все гораздо сложнее… Ах да, продолжай.
— Как раз ее и пошлем. Она лучшая. Спецагент Гобли Малфой. Грациозна, как тигрица. Опасна, как ведро цианистого калия.
— Наш человек! Действуй, Дюжекрут. Пусть она там всем начистит, растудыть их в третью степень.
Майор Наворочинг встал, отдал честь и промаршировал вон.
— Гобли, — по-отечески тепло произнес он десять минут спустя, приобнимая спецагента за плечи.
Малфой сразу поняла предстоит смертельно опасная миссия.
— Тебе, цыпочка моя, светит убийственно сложное задание, проходящее по нашей внутренней классификации под литерой «п». Ты можешь не вернуться, — майор затянулся и выдохнул едкий дым. — Ну, безусловно, дадим льготы семье. Компенсацию твоему любимому хомячку. Памятник поставим на Родине. Правда, секретный… невидимый…
— Не томите, сэр.
Наворочинг смутился, но тут же вернул себе маску сурового вояки.
— В общем, слушай приказ. Углубиться в инферно, выяснить, кто или что стоит за пропажами гражданского населения и волшебной энергии, вернуться. Третья часть задания элективна, то есть не обязательна к исполнению в случае смерти. С собой возьмешь этого, кента… ну, кентавра. Как его? А! Кобылинса! И какого-нибудь гнома, того же Стульча. Плюс рота прикрытия. Вопросы?
— У камикадзе нет вопросов, сэр, — зычно отчеканила Гобли Малфой. — Служу добру, а зло караю!
— Служу добру! — рявкнул в ответ майор.
Гобли нажала кнопку общей связи на браслете-передатчике и скомандовала
— Кобылинс, галопом ко мне! Стульч, такая же ботва!
Кентавр и гном явились через полминуты, причем коротышка прибыл первым.
— Солдаты Республики! — патетически возопила
Малфой, всматриваясь в лица подчиненных. — Мы на войне. На не начавшейся войне против неясно кого. Нам поставили задачу погибнуть, но не сдаться нырнуть в инфернет, чтобы никогда не вынырнуть. Судьба добрых людей в наших руках. Не посрамим?
— Ноль проблем, — буркнул гном.
— Я протестую! — воскликнул кентавр.
— Кобылинс, ты мне тут демократию не разводи, — процедила сквозь зубы Гобли Малфой. — У нас армия, а не палата психлечебницы. Мы должны отстоять идеалы нашей Республики. Даже ценой жестокой диктатуры и кровавых репрессий. Что ты морщишься? Да, я знаю, ты работник компьютерного отдела. Не тебя первого из компьютерщиков в полевые агенты переводят. Ни с хрена… Так что кончай бить копытом, не в стойле. Выступаем через два часа.
— Будет сделано. Голуму одеться — только подпоясаться, — постарался не падать духом Стульч.
— Мясники, — презрительно бросил Кобылине, цокая в свою комнату за вещами.
Такова планида солдат. Что нам остается делать? Безумству храбрых поем мы песню. Уму трусливых стихи слагаем…
Гобли Малфой прижала к груди фотографию юноши, в которого была влюблена. Пауль Артефриз… Самый молодой миллионер в мире шмуглов. «Ему, скорее всего, и не расскажут, как я погибну», — опечалилась девушка. Смахнула слезу. Суперагенты не плачут.
Глава 9
Надежда — хороший завтрак, но плохой ужин.
Ф. Бэкон
…а ужин отдай врагу.
Из пословицы
Двигаться по дуремаркету , не заглядываясь на лавки, невозможно. Харри Проглоттер страстно уговаривал себя не прельщаться яркими товарами и якобы дешевыми услугами. Но мимо шатра гадальщика он не прошел. Изображение дракона, новоприобретенный фатализм и тревога за друзей сделали свое дело.
На вывеске было написано шрифтом, стилизованным под иероглифы
Предсказывание и послесказывание
Равный небу Джу Ли Квам
Откинув полог, странник увидел комнату, в центре которой сидел вещун — круглолицый старичок с хитрыми глазками.
— Милости прошу! — пригласил мальчика хозяин. У входа лежало животное, похожее на коалу-вампира. Длинные острые клыки были сравнимы с бивнями. Зверь то ли рычал, то ли урчал. Его бурая шкура на боках волновалась в такт глубокому дыханию, создававшему специфическую атмосферу. Пахло сероводородом с примесью ванили.
Харри остановился в нерешительности.
— Не бойтесь, — сказал старик-вещун. — Сейчас дэнсяопинбол не опасен. У него аккурат вчера завершилась шаолинька. О, это страшный период. Зверюга лысеет, ломает руками и ногами разные предметы, крутит всякие нунчаки… В общем, вам повезло.
Гость оценил комнату. Полки, мебель, стены были серьезно испорчены. Ковры порваны. Перевязанный хозяин сидел на уцелевшей циновке, попивая чай из полуразбитой чашки.
— И как вы с такой зверюгой… живете? Трудно небось? — поинтересовался Харри.
— Как и для любого адепта Кай Фуй, для меня этого вопроса не существует.
— А что такое Кай Фуй?
