– Жив ваш Ихир, – голос Пугала звучал совершенно спокойно. – В лоб получил. Вы-то кто такие?
– Разбойники, – ответил второй, смуглый и брюнетистый.
– Разбойники? – Ярх от хохота аж согнулся пополам. – Да куда вы годитесь? Придурки косолапые! Вам только милостыню просить, а не в лесу с оружием сидеть! Деревенщина!
Мужики засопели, наморщили лбы.
Тот, кого звали Ихиром, моложе и стройнее соратничков, поднялся на ноги и вскинул лук с наложенной на тетиву стрелой, вот только стрелять не решился – дело шло как-то не так, как положено, и лесные тати, откровенно говоря, просто не знали, что им делать.
На лбу Ихира и вправду красовался синяк – бросок у Пугала вышел на диво.
– Ладно, – сказал тот, чуть подав коня вперед. – Нож я вам оставлю на память. Будете потом хвастать, что с боя взяли, а сейчас отойдите в стороны и пропустите нас.
Мужики с топорами переглянулись, нахмурились еще сильнее.
– Или подраться хотите? – Ярх ржать перестал, зато заулыбался во всю наглую харю. – Так это запросто, я второй день кулаки почесать не могу, так что вы очень кстати. Только без оружия, а то возись еще потом, ваши трупы закапывай.
Разбойники решили, что связываться с нами не стоит, и отступили к обочине.
Мы уже проехали мимо, когда пегий вновь подал голос:
– Не ездили бы вы туда. Там, если народу мало, то и сгинуть недолго.
Ярх открыл рот, чтобы сморозить еще что-нибудь, на его взгляд, смешное, но Пугало успел раньше.
– Спасибо за совет, – сказал он, – но нам нужно ехать именно туда.
Время шло к вечеру, и вскоре после встречи с разбойниками мы начали искать место для ночлега. Очень кстати попалось лесное озеро, вытянутое и изогнутое, у берега заросшее большими красными цветами, над которыми порхали здоровенные мохнатые бабочки.
– Что он имел в виду, когда нас предупреждал? – спросил я, когда мы развели костер и принялись готовить ужин – из «Дырявого змея» захватили снеди на пару дней, кое-что осталось из старых запасов.
– Своего старшего братца, – буркнул Ярх. – Такого же большого и тупого.
– Вряд ли, – Пугало помешал ложкой в котелке. – Тут что-то иное, как мне кажется. Хотя у страха глаза велики, и крестьян напугать может даже какая-нибудь неопасная тварь вроде костоглота.
– Оборотень? – предположил я.
– Ну, не, – красноглазый махнул рукой. – Они все больше на севере попадаются, да и диких почти не осталось. А те, что есть, в приличные люди вышли, по городам живут. Один мой родич вообще бургомистром был, братец троюродный, что ли… или дядя он мне?
– А ты сам волком становиться не умеешь?
Кино про оборотней я, конечно, видел, но одно дело фильм, да еще и снятый людьми, не верящими в оборотней, а другое – реальность, да еще и в мире, где законы природы не совсем такие, как у нас, а если откровенно, то совсем не такие, как у нас, да и не только природы.
Оборотень и при этом бургомистр! Все равно, что у нас таджик станет мэром.
– Не, кровь жидковата, – Ярх потряс головой, как мне показалось, с сожалением. – Батя мой, говорили, умел еще, но не особенно этим пользовался. Сам я его не помню, убили его, когда мне три года было.
Мы поужинали, мои спутники завалились спать, а я остался сторожить.
Солнце увалилось за лес, в чаще зазвучали крики ночных птиц, в озере отразились появившиеся на небе звезды. Костер прогорел окончательно, глаза мои быстро привыкли, и вскоре я отлично видел все, что происходило вокруг, несмотря на сгустившуюся тьму, даже противоположный берег смог разглядеть.
То, что за нами следят, я обнаружил, когда поднялся, чтобы отлить.
Краем глаза заметил некую тень, более черную, чем все остальное, припавшую к земле. Повернулся в ту сторону, хватаясь за меч, но уловил только смазанное движение.
Зато принялись беспокоиться лошади – замотали гривами, затрясли хвостами.
– Что… – я не успел довести фразу до конца, поскольку сонливость ударила меня с силой кулака боксера-тяжеловеса.
Глаза закрылись, ноги задрожали и подогнулись, позвоночник словно вынули из тела. Мне даже показалось, что я уже упал, и я выставил перед собой руки, чтобы не хрястнуться мордой оземь.
Но нет, выяснилось, что я стою и даже могу двигаться. И краем глаза вижу крадущуюся ко мне тень!
Развернулся и выхватил меч из ножен я одним слитным и плавным движением. Успел даже переместиться немного в сторону, так что кинувшаяся тварь до меня даже не дотянулась, зато напоролась на клинок.
Рукоять дернулась, выворачиваясь из ладони, но я удержал ее.
Рванул на себя и ударил крест-накрест. И оба раза лезвие встретило сопротивление. Раздалось приглушенное плачущее мяуканье, и зверь размером с крупную собаку завалился на бок.
Грудь моя ходила ходуном, руки тряслись, по лбу тек пот.
– Ты чего шумишь? – сонным голосом осведомился Ярх.
– Да так, ночной кошмар пришел, – ответил я. – Не хочешь поглядеть, кто это?
– Ты чего, серьезно? – через мгновение он был уже на ногах, и на угли полетела охапка хвороста.
Пламя с треском занялось, и я сумел, наконец, рассмотреть, с кем сражался.
Хотя оно и мяукало, кошку напоминало меньше всего, скорее ящерицу на очень длинных лапах – серая чешуя, голова вроде той, что бывает у хамелеона, гребень вдоль спины, короткий и толстый хвост, а на брюхе нечто вроде шерсти.
– Ну, надо же, а тот сиволапый не врал, – протянул Ярх. – Срански опасная тварь, обычно ее называют ночницей, и она вроде бы должна уметь наводить чары… Здоровая! Зубищи, правда, мелкие, но руку откусит без труда…
Наводить чары?
Вот почему мне так зверски захотелось спать, едва я заметил крадущуюся к нашему биваку тварь. Но отчего я сумел справиться с наваждением, не упал наземь и не захрапел, а вступил в бой?!
Или дело только в моей стойкости и крутости?
– Давай разделаем зверюгу быстро, пока не завоняла, – продолжал болтать Ярх. – Любой колдун с удовольствием купит чешую, зубы, когти и прочие части ночницы, все, что сумеем сохранить…
В руках его появился нож, с хрустом вошел в брюхо твари.
Приподнял голову Пугало, но он вопросов задавать не стал, сам все понял с первого взгляда. Через мгновение он оказался рядом с Ярхом, и они разделали ночницу в четыре руки – внутренности и мясо зашвырнули подальше в заросли, а все годное для продажи сложили в мешок.
– Бизнесмены, – пробормотал я, чувствуя, что понемногу начинаю отходить: мускулы наконец-то расслабились, сердце забилось ровнее, да и мысли потекли более-менее связно.
– Чего? – спросил Ярх. – Ругаешься?
