неизбежно привлекли бы охранника. Так что мы просто смотрели и запоминали все детали — расположение дверей и окон, толщину стен и материал из которого они сделаны, какая крыша и какое оружие в пределах видимости, я пересчитал количество магазинов у охранника. Все эти сведения пригодятся для планирования нападения на дом.
В наушниках раздаются два щелчка. У нас больше нет времени, пора уходить. Я медленно разворачиваюсь и иду к патрулю. В месте сбора мы обмениваемся условными жестами о том что мы увидели. Завершаем все знаком "большой палец вверх", как сигнал, что информации достаточно. Время идти домой.
Возвращаемся к канаве.
"Путь назад через канавы невозможен" — говорит Кеннет — "У нас нет на это времени. Остался всего час до экс-фильтрации".
Ищем альтернативный вариант. Выбор падает на передвижение вдоль канала к деревянному мосту. Недостатком является то, что уходить придется через деревню. Все с этим согласны и мы снова формируем цепочку, я снова фронтмен и Расмус идет за мной.
Подойдя к мосту я осматриваюсь несколько минут. Деревня в 20 метрах за ним. Если бы у нас было время мы бы никогда не пошли через нее. Но удача нам улыбнулась — на улицах никого, даже животных. Еле-еле светят два небольших уличных фонаря.
Мы двигаемся по обе стороны улицы, распределяя сектора наблюдения по диагонали от себя. 300 метров по улице пройдены без каких-либо проблем. До зоны посадки вертолета 1500 метров.
Немного отойдя от деревни, мы тратим сотню-другую метров для маневра под названием "петля". Это дугообразный маневр, возвращающий нас к деревне, чтобы убедиться, что за нами нет преследователей. К счастью никого не было.
Через 20 минут мы были в зоне посадки. Сорен вступил в контакт с вертолетом.
"Две минуты!
Я с нетерпением жду, стоя на колене. И вот я слышу звук лопастей несущего винта. Опускаю голову, чтобы пилот как следует разглядел мигающий инфракрасный маркер у меня на шлеме. Натягиваю на глаза мои старые парашютные очки, чтобы защитить глаза от пыли, песка и камней.
Из тьмы появляется огромная ревущая черная глыба и садится носовым шасси четко передо мной.
Я проходил это бессчетное число раз. Необходимо сильно пригнуться вперед, балансируя туловищем, чтобы не унесло ветром от сильной турбулентности работающего винта.
Не смотря на сильный шум и крутящийся ад из песка и гальки, это фаза — лучшее, что есть в операции. Хотя мы еще не дома, это чувство подобно тому как наши отцы забирали нас из школы. Безопасность и надежность. Здесь же эту роль играет вертолет и техник по погрузке. Он выходит и мигает дважды инфракрасным маркером. Я сразу же пробежал вдоль борта и зашел внутрь. За мной забегали остальные егери.
Через несколько секунд вертолет взмыл в небо.
Мы еще не дома, на базе, поэтому не надо снимать снаряжение и убирать винтовку. Но я наконец могу расслабить свое больное тело. Мои ребра ноют каждый раз, когда я двигаюсь. И только теперь я могу разглядеть как глубоки кровавые раны на руках.
Смотрю на обоих техников вертолета — они бурно жестикулируют, махая руками у горла, лица полны отвращения.
Мы воняем.
Сорен и Кеннет засмеялись.
Что касается меня то я уже не чувствовал вонь и слишком устал смеяться.
18. USYNLIG I JAM’S BAGHAVE {18}
После нескольких дней восстановления, ухода за руками и ребрами, я готовлюсь к возвращению на "индейскую территорию". Время для новой операции.
Зима-весна 2007 года. Продолжаются массированные ракетные обстрелы базы НАТО на аэродроме Басры. Однажды, в течении суток лагерь обстреляли 14 раз.
Таким образом, никто по лагерю не перемещается без бронежилета и каски.
Когда служба радиолокационного предупреждения включает сирену — знак ракетного обстрела — у нас есть от 15 до 30 секунд, чтобы найти укрытие. Если вы двигаетесь в машине — необходимо остановиться, выйти и лечь рядом, на живот, закрыв голову руками в надежде на лучшее…
После обстрела также нежелательно двигаться, пока саперная команда не найдет воронку или неразорвавшийся боеприпас.
Угроза обстрела и состояние постоянной бдительности заставляет людей страдать от стресса, идут непрерывные проблемы со сном. Как следствие солдаты не успевают отдохнуть между заданиями и восстановиться.
Многие привыкли спать в ботинках, не снимая снаряжения, чтобы успеть среагировать на сигнал тревоги.
Вдобавок, в бункерах жарко и тесно.
Многие молодые солдаты начали испытывать серьезные проблемы с психикой и мораль сильно упала за последние недели.
Поэтому были собраны два патруля егерей. Они получили задание обследовать предполагаемые районы запусков ракет, чтобы предотвратить дальнейшие запуски и, если надо, нанести поражение противнику в бою.
Большая часть боеприпасов противника попадает в Ирак контрабандой из Ирана, через пустыню и неконтролируемые коалицией районы. Мы знаем об этой проблеме и вынуждены признать, что коалиция не в состоянии перекрыть границу и не допустить поставок иранского оружия боевикам "Армии Махди".
Наша задача трудна. Это не просто поиск иголки в стоге сена. Область поиска — огромное пространство, проходящее через пустыни, болота и поселения. Все что у нас есть — это примерная карта областей, наиболее часто использующихся для обстрела.
Противник редко самолично пускает ракеты. Он использует всевозможные таймеры для задержки запуска и, как правило, уже сидит дома, в кругу семьи, когда происходит запуск.
Наш сектор поиска — район болот. Это отдаленный и тихий район, который используют боевики для хранения боеприпасов и оружия.
Выйдя из болот, на юг, мы прочешем сельскохозяйственный район, прилегающий к пустыне. Здесь плотность населения куда выше. Ежедневно здесь перемещаются крестьяне со своим скотом, от пастбищ к сети малых ирригационных каналов. А еще дальше на юг — крупный город. Здесь невозможно действовать тайно. Вся область представляет собой настоящее лоскутное одеяло из групп АМ, шиитских групп ополчения и просто бандитов. Все они беспощадно режутся друг с другом за власть. И последнее, что мы бы хотели — оказаться на их поле боя.
Но они и так знают о нас. Они знают про "спецназ НАТО". Наш отъезд из Дании, к сожалению, был широко разрекламирован в датских СМИ. В заголовках газет было четко указано, что Корпус дислоцирован на юге Ирака.
Мы не "дома", поэтому у нас немного шансов в бою. Мы должны оставаться нераскрытыми в течении 4–5 дней. Для оптимизации огневой мощи, мы высаживаемся единой группой. На задание собирают только опытных егерей, старше 30 лет.
Первоначально мы действуем вместе, потом разделяемся на две группы, наблюдая за двумя разными районами, где,
