его настигнет легкая смерть. Он не соглашался, уверял, что ничего не знает. Лишился одного пальца, двух, трех… После потери руки, издох за несколько минут от кровопотери.
На меня смотрят как на сумасшедшего. Даже начальник городской охраны, который, казалось бы, видел много жестоких вещей. У меня раскалывается голова, я касаюсь виска пальцами и чувствую, как по щеке стекает капля крови. Я действительно схожу с ума. За несколько часов, как я узнал, что мою жену похитили, чуть не лишился рассудка от собственной беспомощности. Меня самого это пугает — то, насколько страшно ее потерять. Вчера ведь не было этих чувств, не было! Откуда взялись сегодня? Почему боюсь за нее больше, чем за родного сына, наследника?
— Что дальше, господин? — спрашивает Нилл. Мой старый боевой товарищ. На его лице шрам, напоминающий о наших общих сражениях, он тоже много чего повидал. И все равно смотрит на меня не с почтением, а с ужасом. Что, не понравилось, как я пытал торгаша? А ты видишь другой способ добыть информацию?
Касаюсь пояса, вытаскиваю меч из ножен.
— Флакон с собой?
— Есть. — Нилл достает небольшую флягу, явно предназначенную не для крови. Но разницы нет, ее можно залить хоть в кастрюлю.
Надрезаю запястье. Кровь — на этот раз уже моя — струйкой стекает во флягу. Когда понимаю, что достаточно, обтираю руку о штаны.
— Продолжайте поиски. Как только что-то узнаете, сообщи мне.
— А вы, господин?..
— И еще, — не слыша вопроса, продолжаю я. — Разнесите по городу весть, что все, что будет происходить дальше — их вина. Я прекращу, как только узнаю, где Леотта.
— А что будет происходить? — не понимает Нилл.
Я молча выхожу из темницы, поднимаюсь по лестнице, выхожу на улицу. По пути снимаю с пояса ножны, расстегиваю рубашку. Впрочем, не буду тратить на это время — пусть остальное порвется от превращения.
Я истосковался по драконьему телу. Оно сильное, крепкое. В драконьем теле не падаешь от уколов в груди, ты можешь только рухнуть от смертельного удара — остальное и не заметишь. Руки покрываются чешуей и становятся больше, расползаются, обращаясь крыльями. Сердце, которое не прекращало ныть все эти недели, разрывает грудную клетку, ноги превращаются в мощные лапы.
Обращение проходит быстро и легко. Я едва помещаюсь на улице, хотя дома и строились таким образом, чтобы граф, мой пра-пра…дед, мог легко принимать нужную форму. Поворачиваю голову назад, взмахиваю хвостом вверх… И обрушиваю его на ближайший деревянный дом. Тот ломается, словно игрушечный, слышатся крики.
Выпускаю в воздух струю ледяного, синего пламени. Оно способно заморозить даже кипяток и расплавить металл. Удивительная сила ледяных драконов. Люди обратили ее против себя же, украв ее… Украв МОЮ жену.
Я буду искать ее сверху. И временами уничтожая дома этих никчемных идиотов, решивших, что они смеют поднимать руку на графскую собственность.
Я уничтожу здесь все, но заставлю вернуть ее!
Глава 25. Казнь
Как и после прошлого сеанса связи, я не сразу понимаю, где я и сколько меня не было. Будто выныриваю из странного сна. Лесандр не стоял без дела, перетащил все ледяные кристаллы в один угол и сидит, периодически грея один за другим руками.
— Что ты делаешь? — спрашиваю я, приподнимаясь на локтях. Изо рта идет пар. В подвале настолько холодно, что я уже перестаю чувствовать, что замерзла. Плохой знак.
— О, ты вернулась! — радуется внук. — Да вот. Обнаружил, что если подержать эту штуку в руках, она перестает быть такой уж холодной. Может, мой драконий жар так действует?
— Может быть…
— Какие новости?
Я пересказываю внуку наш разговор с Аланом. Опустив, разумеется, как он обнимал меня, как коснулся на прощание губами. Как подарил спокойствие и надежду выбраться отсюда невредимыми.
Но то будет лишь через время. Он сказал, шесть часов? За это время я успею окочуриться. Чтобы разогнать кровь по телу и чуток согреться, поднимаюсь на ноги и делаю зарядку. Заодно поднимаюсь на лестницу, пробую пощупать люк — наш единственный выход. Изнутри никак не открыть.
— Не отогревай их все, — прошу я Леса.
Кристаллы от его прикосновений действительно теряют силу, хоть и медленно. Вместе с тем, что они перестают источать холод, они еще и тускнеют, и наш единственный источник света здесь постепенно исчезает.
Лесандр разбивает один из кристаллов, выбирает осколок и кладет в рот.
— Это еще зачем? — хмурюсь я.
— Видел в каком-то фильме, что за щекой можно хранить лезвие. Если нас опять свяжут, будет чем разрезать веревку.
— Ага. Только руки нам наверняка свяжут за спиной, и без контроля не оставят.
Лес разочарованно вытаскивает осколок изо рта и отбрасывает в сторону.
Некоторое время мы просто молчим. Причем это время тянется и теряется. Я с трудом понимаю, прошло десять минут или несколько часов. Тайком сжимаю в руках флакончик с кровью Алана. Хочется связаться с ним, но понимаю, что если он в полете, это только отвлечет. Интересно, а как там Риввард? Заметил ли вообще, что нас нет во дворце?
— Мне здесь нравится, — вдруг произносит Лесандр и, увидев мой непонимающий взгляд, поясняет: — В смысле, не конкретно здесь, не в плену. А в этом мире. Поначалу было стремно, что нет больше школы, знакомых, интернета, компа… А теперь мне кажется, что так и должно было быть. Зато здесь у меня есть семья. Ну, кроме тебя, естественно, ты всегда была рядом. Но больше никого. А сейчас я сижу и думаю, что вообще-то о нас есть кому заботиться.
«Да, Алан уже летит», — думаю я, но Лесандр считает по-своему:
— Отец нас спасет, я уверен.
— Не знаю, заметил ли он нашу пропажу.
— Он взбесился, когда на нас напали в прошлый раз. Точнее, тогда это были не мы с тобой, а прежние владельцы этих тел… Но это не важно. Тогда Риввард не мог помочь, потому что был на войне. Сейчас он рядом и точно нас найдет.
— Посмотрим, Лес.
* * *
Бесконечное ожидание закончилось, когда снаружи послышались крики. Точнее, спор явно испуганных людей. Мы с Лесом подскочили к люку, чтобы лучше расслышать.
— Он сошел с ума! Крушит по дому раз в полчаса. Нас точно кто-нибудь сдаст.
— Лучше уж нам самим отдать их…
— Ни за что! Нас казнят. Слышал, что он сделал с Джорном? Пытал, пока тот не умер. А ведь он даже не был в курсе про наши планы!
— А если мы продолжим, от города ничего не останется.
— Эта ведьма просто околдовала его,
