рядом с перевернутой машиной, и со мной были офицер Скользом и остальные следователи из ТИПА-1. Присутствовал и еще один человек – Орешек. Посредине его морщинистого лба зияла уродливая дыра, он стоял скрестив руки и смотрел на меня так, словно я отняла у него игрушку и он явился искать у Скользома хоть какого-то удовлетворения.
– Вы уверены, что не просили Орешека прикрыть вас? – спросил Скользом.
– Абсолютно, – ответила я, глядя на обоих.
– Просила-просила, не сомневайтесь, – бросил Ахерон, проходя мимо. – Я сам слышал.
Скользом остановил его:
– Да? Что именно она сказала?
Ахерон улыбнулся мне и кивнул Орешеку, который в ответ поздоровался.
– Стойте! – перебила я. – Как вы можете ему верить? Этот человек лжец!
Ахерон принял оскорбленный вид, а Скользом принялся сверлить меня ледяным взглядом.
– Это всего лишь ваше голословное утверждение, Нонетот.
Я закипела от ярости и от несправедливости происходящего. Мне страшно хотелось заорать, и я чуть было не заорала, но вдруг проснулась оттого, что кто-то тронул меня за руку. Это был человек в темном плаще. У него были густые темные волосы, резкие черты сильного лица. Я сразу узнала его.
– Мистер Рочестер?
Он кивнул. Склады Ист-Энда куда-то исчезли. Мы стояли в хорошо обставленной комнате, тускло освещенной масляными лампами и неровным светом пламени в большом камине.
– Ваша рука зажила, мисс Нонетот? – спросил он.
– Да, спасибо, – ответила я, повертев для наглядности кистью.
– Не стоит из-за них беспокоиться, – он показал на Скользома, Ахерона и Орешека, которые о чем-то спорили в самом углу комнаты близ книжного шкафа. – Они вам снятся, так что они не настоящие, не обращайте внимания.
– А вы?
Рочестер мрачно, натянуто улыбнулся. Он стоял, облокотившись о каминную доску, и медленно крутил в руке стакан с мадерой.
– Начнем с того, что я никогда и не был настоящим.
Он поставил стакан на мраморную доску, щелкнул крышкой серебряных карманных часов и, посмотрев на циферблат, вернул их на место одним плавным движением.
– Время поджимает, я это чувствую. Я могу рассчитывать на вашу стойкость, когда настанет час?
– Что вы имеете в виду?
– Не могу сказать. Я не знаю, как я сумел сюда попасть и как вы сумели встретиться со мной тогда. Помните, вы были маленькой девочкой? Когда мы с вами случайно столкнулись в тот зимний вечер?
Много лет назад в Хэворте я вошла в книгу «Джейн Эйр», и из-за меня поскользнулась лошадь Рочестера.
– Это было давно.
– Для меня – нет. Помните?
– Да.
– Ваше вмешательство улучшило сюжет.
– То есть?
– Прежде я просто натыкался на Джейн, и мы перебрасывались несколькими незначащими словами. Если бы вы читали книгу до того, как попали в сюжет, вы бы заметили. Когда лошадь шарахнулась от вас и поскользнулась, наша встреча с Джейн стала более драматичной, вы согласны?
– Но ведь это уже случилось и без меня?
Рочестер улыбнулся:
– Не совсем. И вы были не первой нашей гостьей. И будете не последней, если не ошибаюсь.
– Что вы хотите сказать?
Он снова взял стакан.
– Вы скоро проснетесь, мисс Нонетот, так что мне пора прощаться. Еще раз: могу я положиться на вашу стойкость, когда настанет час?
Я не успела ответить или задать встречный вопрос. Меня разбудил будильник. Я лежала на постели, так и не раздевшись со вчерашнего вечера, свет и телевизор были включены.
19
Тот самый непреподобный Джоффи Нонетот
Дорогая матушка,
Жизнь в (вычеркнуто цензурой) весьма забавна. Хорошая погода, кормежка так себе, компания превосходная. Полковник (вычеркнуто цензурой), наш командир, – придурок, каких мало. Я довольно часто вижу Чет. Ты, конечно, велела мне за ней присматривать, но мне кажется, она сама способна о себе позаботиться. Она выиграла соревнования по боксу среди батальонных дам. На следующей неделе нас переведут в (вычеркнуто цензурой). Напишу тебе, как только будут еще новости.
Твой сын Антон
Антон Нонетот
Из письма, написанного за две недели до гибели
Если не считать одного-единственного посетителя, я была в ресторане совсем одна. Но по иронии судьбы этим посетителем оказался полковник Фелпс.
– Доброе утро, капрал! – радостно сказал он, заметив меня, безуспешно прячущуюся за номером «Совы».
– Полковник.
Он сел за мой столик, даже не спросив разрешения.
– Знаешь, пока меня принимают очень хорошо, – искренне сказал он, взял тост и энергичным взмахом ложки подозвал официанта. – Еще кофе. В следующее воскресенье у нас будет митинг. Ты придешь, я уверен?
– Если только смогу, – вполне искренне ответила я.
– Отлично! – воскликнул он. – Должен признаться, когда мы разговаривали на дирижабле, я уж решил, что ты сбилась с правильного пути.
– Где он пройдет?
– Потише, старушка. У стен есть уши, болтун – находка для шпиона, ну, ты в курсе. Я пришлю за тобой машину. Видела это?
Он показал мне первую страницу «Крота». Как и у всех газет, передовица была почти полностью посвящена грядущему наступлению, которое все считали делом чуть ли не решенным. Последнее крупное сражение состоялось в 75-м, и воспоминания и все уроки той ошибки, похоже, были забыты.
– Я сказал – кофе! – рявкнул Фелпс официанту, который по ошибке подал чай. – Эта новая плазменная винтовка решит все! Я даже собираюсь переделать свою речь и призвать всех, кто захочет начать новую жизнь на полуострове. Начнем вербовку прямо сейчас. Я узнал в офисе министра иностранных дел: нам нужны колонисты, чтобы заселить его, как только русские уберутся.
– Вы что, не понимаете? – устало спросила я. – Это же не конец. Пока наши войска остаются на русской земле, конца не будет.
– Что? – пробормотал Фелпс. – М-м-м? А?
Он подергал слуховое устройство, склонив голову набок, как попугай. Я фыркнула и сбежала.
Было рано, солнце уже встало, но тепла еще не принесло. Ночью шел дождь, и воздух был пропитан влагой. Я подняла крышу машины, чтобы выдуть воспоминания о прошлой ночи и гнев, который вспыхнул во мне, когда я поняла, что не смогу простить Лондэна. Похоже, я никогда не смогу его простить, и это тревожило меня куда сильнее, чем ужасное окончание вчерашнего вечера. Мне исполнилось тридцать шесть. Если не считать десяти месяцев с Филбертом, последние десять лет я была одна. Еще пяток лет такой жизни, и окажется, что я обречена на одиночное существование.
Ветер трепал мои волосы. Я гнала машину по извилистой дороге. На автостраде почти никого не было, машина приятно жужжала. Солнце поднималось все выше, на дороге образовались маленькие очажки тумана, и я мчалась сквозь них, как самолет сквозь облака. Въезжая в
