мне. Если отдашь, так и быть, я помогу тебе, и твоя смерть будет легкой. Аарон должен был отдать его мне, но ты украла кольцо, — девушка замечает, что я не сплю, прижимается к прутьям и шипит: — Мерзкая, нищенка! Воровка! Отребье! Верни! Иначе будет хуже.
Излив на меня ругательства, Элизабет демонстративно приподнимает руку и шевелит пальцами, намекая на недостающее украшение.
— Не могу отдать, кольцо не снимается, — решаю ответить и вижу, как краснеет от злости ее красивое лицо.
— Думаешь, я тебя не достану? — девушка взмахивает рукой и меня припечатывает об камень потоком воздуха.
Скулю от боли, в глазах темнеет, упираюсь в стену кандалами, стараясь уменьшить удар от последующих нападений, но меня тащит вперед, цепь от кандалов натягивается. Я падаю на колени и с ненавистью смотрю на Элизебет. Мои глаза пылают пламенем, и я не стараюсь его скрыть, лишь сильнее разжигаю, показывая свой огонь. Она испуганно отшатывается, а я, зная свою особенность, пускаю огонь по венам, заставляю их светиться.
— Чудовище, — бормочет она.
— Оно самое, — подтверждаю я и медленно поднимаюсь, смотрю на нее в упор, чтобы испугалась и убралась прочь.
— Ты не понимаешь, — настрой Элизебет резко меняется, теперь она не столь уверена в себе и говорит сбивчиво. — Он обязан на мне женится, мы с ним были очень близки.
Припоминая их разговор, слушателем которого я невольно стала, понимающе киваю, провожу ладонью по лицу, убирая кровь, и вытираю руку об складки платья.
— Если Аарон будет брать в жены всех девушек, с кем спит, придется под него переписывать законы, чтобы он имел несколько жен одновременно.
За словами прячу страх. Элизабет не тот человек, которому можно показывать слабость. Мой дар настолько сильно пылает, что от меня начинает исходить свет. Обруч гудит от напряжения, стараясь удержать силу и не позволить ей вырваться. Девушка пятится, затравленно смотрит и всхлипывает от представления устроенного мной.
Оставшись одна, успокаиваю свое пламя, убаюкиваю, словно ребенка и хвалю за то, что помог. Жаль, что этот трюк не пройдет с мужчинами и сработает только на впечатлительных глупых девицах.
После встречи с Элизабет меня вновь терзают мысли. Чтобы спастись от безумия всевозможных вариантов развития событий, я пытаюсь уснуть. Верчусь на соломе с закрытыми глазами в поиске удобной позы и ежусь от холода. Когда слышу тихие шаги, едва сдерживаюсь, чтобы не застонать в голос. Притворяюсь спящей и, повернувшись лицом к выходу из камеры, жду одаренных.
К моему удивлению я вновь вижу Элизабет, но на этот раз она просовывает между прутьями тканый мешочек, подкидывает его и направляет ко мне потоком воздуха. Она напряжена и следит, чтобы он аккуратно опустился на солому, отчего я делаю вывод, что внутри нечто хрупкое.
— Там яд, — без лишний предисловий говорит она. — Когда поведут на пытки, можешь выпить, чтоб не мучиться. И если ты уже успела влюбиться в Аарона знай, что он дознаватель, а, значит, готов любыми способами вытягивать правду, даже через постель.
— Хочешь запугать? — нехотя сажусь и облокачиваюсь о стену.
— Не хочу знать, что мой мужчина до смерти замучил женщину, даже такую как ты, — она передергивает плечами и разворачивается, чтобы уйти.
— А ты готова взять на себя такую ответственность, — кидаю ей в спину, заставляя остановиться.
Элизабет спотыкается и останавливается, обдумывая ответ.
— Это будет твоим решением, а не моим, — наконец произносит она. — Советую носить его при себе, а при случае сама поймёшь, стоит ли воспользоваться шансом и уйти без мучений.
Одарив лживой улыбкой, больше похожей на оскал девушка торопится уйти. А я едва сдерживаю порыв разбить склянку, кинув ей ее в спину, и до боли сжимаю кулаки. Глубоко дышу, не позволяя подниматься отчаянию, и сглатываю ком в горле, дожидаясь, когда моя камера вновь погрузится в темноту.
Долго сижу неподвижно, обдумывая разные варианты, включая тот, где Аарон становится предателем, и решаю оставить яд. От нижней рубашки отрываю длинную полоску ткани, обматываю маленький пузырёк, и вешаю его на шею, будто кулон. Я надеюсь, что мне не придется им воспользоваться, но надо быть готовой ко всему.
Глава 11
Как бы мне не хотелось оттянуть суд или же чтобы Аарон вытащил меня из темницы задолго до него, этот день всё-таки наступает. За мной приходят одарённые полностью облачённые в чёрное. На высоких сапогах, на носах видны острые металлические шипы, точно такие же вставки металла на кожаных перчатках. Я надеюсь, что все эти атрибуты только для устрашения, чтобы пленники были послушны.
Помимо меня в подземелье где-то сидит брат, но, сколько я не смотрю по сторонам, когда меня ведут по узким коридорам, встречаю лишь измождённых пленников. Я не решаюсь спросить, почему они оказались здесь, но обязательно узнаю об этом у Аарона. Ведь помню, как Эдгар говорил, что наказания у одарённых, по сравнению с людьми, весьма гуманны.
Сейчас я готова поспорить с его утверждением, у меня появились доводы, и сложилось собственное мнение. Даже сейчас меня ведут весьма грубо: тянут за цепь, поторапливают бранными словами и колют в спину копьём. Особо страшно на поворотах, ведь тогда острие особо сильно касается моей спины. Я даже думать не хочу о том, что будет, если я споткнусь.
Мне, кажется, что после последней встречи с Аароном прошло больше недели. Хоть он и говорил, что суд будет на следующий день и нам надо поторопиться моё ожидание затянулось. Несмотря на это, я продолжаю верить, что он не обманул.
В зал суда захожу приподняв подбородок и расправив плечи. Ведь если разобраться, то я не сделала ничего плохого. Я всего лишь родилась с запрещённым даром, а это был не мой выбор. И пусть в глазах остальных я являюсь монстром, внутри меня нет никакого кровожадного дракона и тем более жажды крови и желания спалить все вокруг.
Интересно, они знают, что мой огонь не способен обжигать. Он лишь охватывает пламенем предмет и то если он сделан из металла. Я могу погнуть железно в разные стороны, переместить его по воздуху, и заставить принять любую форму, которую захочу. Он больше относится к бесполезным чем к тем, которые могут нанести урон или навредить. Уверена, что после встречи с Элизабет и её абсолютно безопасным даром воздуха, на моём лице остались следы.
При моём появлении разговоры присутствующих стихают, все взгляды устремлены на меня. Некоторые из одаренных брезгливо морщатся и среди них Аарон. От удивления у меня приоткрывается рот, смотрю на него в упор,
