враки.
— Хочешь усложнить?
Мужские пальцы принялись вычерчивать на моей коже замысловатые узоры, которые бесстыдным образом расходились горячими импульсами по всему телу, побуждая на некие развратные мысли и действия.
Я продолжила тихохонько сидеть на месте.
— Не хочу. Мне кажется… — смущённо улыбнулась, — мы достаточно усложнили.
— Есть такое дело. Вот скажи, МарьИванна, ты какого лешего не согласилась со мной поужинать, когда я тебя впервые позвал? Что в твоей светлой головушке перемкнуло?
— Может, всё-таки пончики для начала? А?
— Марфа…
— Ты приезжий, Илюш.
Я впервые назвала его уменьшительно-ласкательным именем. И точно плотину прорвало. Такие метаморфозы произошли с лицом мужчины… Сначала на нём отразились растерянность и недоверие. А потом — нежность, которая окончательно меня и подкосила.
Я позорно шмыгнула носом. Один раз. Второй. Должна справиться… Должна не опозориться! Но куда там!.. Слёзы покатились по щекам.
* * *
Слёзы всё-таки — мощнейшее женское оружие. Но лишь тогда, когда женщина дорога.
— Эй… А ну-ка, иди сюда.
Илья приподнялся, не желая размыкать прикосновения рук. Он потянул Марфу на себя, и та с готовностью поддалась. Он обнял её, прижав к себе плотнее, чем требовалось.
Первым порывом было просто утешить её. Чтобы перестала плакать, потому что причин для слёз не было. Не было же?.. За те недели, что они не виделись, в её жизни не произошло кардинальных перемен. Ему бы сказали. Поэтому слёзы Марфы воспринимались двояко. Он вроде бы и понимал, что её, скорее всего, просто переполняют эмоции, но и остаться равнодушным не получалось.
Она выглядела такой маленькой. И в то же время такой нежной. С этими растрёпанными после секса волосами, которые она и не думала, кстати, приводить в порядок, что ему особо нравилось. Она точно не спешила стирать с себя его присутствие.
Вот так-то, товарищ прокурор. А раньше сам первым делом шёл в ванну мыться.
Губы припухшие, щёки румяные. Глаза горят стыдливо и в то же время довольно.
Марфа кончила с ним… Снова. Теперь уже так, как полагалось.
Илья взял её без всяких раздумий. Мог подождать и до первой брачной ночи, но тогда бы в ЗАГС повёл её уже завтра. Их бы расписали, он бы поспособствовал.
В груди до сих пор плескался тихий восторг. И ещё что-то…
Уступила Марфа. Позволила сделать своей.
Но если бы в слёзы потом не кинулась и очки упрямо на носике не поправляла, была бы не она.
Он гладил её по спине, не веря, что держит упрямицу в объятиях. Она дрожала и сильнее к нему прижималась. А он, как идиот, улыбался. Это же капитуляция? Да?
Илья повёл носом, втягивая в себя запах Марфы. Она пахла собой, им и их сексом. Идеальное сочетание, чёрт побери!
— Может, я не такой уж и плохой? А, МарьИванна?
Она снова жалобно всхлипнула и уткнулась ему куда-то в основание шеи.
Илья и не думал отпускать девушку. В его она объятиях. Где и должна быть.
— А какой ты, Илья? — прошептала она. — Я не знаю. Понимаешь?.. Не знаю. Ты приехал, и снова началось…
— Хочешь сказать — по мне не скучала?
— Ты знаешь ответ.
— Скажи.
Упрямо мотнула головой, сама руками торс обвила.
— Я не хотела скучать… И не собиралась… Я даже на свидание ходила и…
На свидание?!!
У Ильи было ощущение, что ему под дых дали.
Да-а… Ревнивый он, сука, оказывается. И ещё какой.
Сначала Марфа с титьками голыми стоит перед раковиной… Гигиеническими процедурами занимается. А про дверь не озадачилась! И ладно бы это… Ну мало ли что — забылась, задумалась.
Но свидание… Твою ж мать!
— А вот с этого момента поподробнее.
Он не собирался переходить на более серьёзный тон.
У него совершенно другие планы были. Не смог сдержаться. В голове сразу сотни мыслей пронеслись, и все они имели чёрный окрас.
Марфу точно нельзя одну оставлять. Вообще. От слова «совсем». Тем более, когда на дворе весна, и мужики, как коты мартовские, активировались.
Гладить и удерживать в своих руках Марфу он не перестал. Никуда не выпустит, пусть даже не надеется.
— Что подробнее?.. У меня ученик есть. Бывший. Саша Баранов. Кстати, именно за него ты заступился тем вечером, когда мы познакомились. Так вот, — Марфа говорила быстро, опасаясь передумать. Ей необходимо было выговориться, а ему послушать. — Меня его папа Матвей Аркадьевич на ужин пригласил. Я согласилась…
Илья не мог больше не реагировать.
— Согласилась…
Его голос завибрировал от напряжения.
Значит, Матвей Аркадьевич Баранов. Ну-ну.
— Да. И пошла. Это было ужасно, Илюш. Катастрофа просто. Матвей Аркадьевич — достойный мужчина и…
Илья, недобро рыкнув, рванул Марфу на себя и нашёл её губы. Слушать, как она хвалит другого мужика, оказалось выше его сил.
Он потом её допросит. Что, как, сколько времени они провели вместе. О чём разговаривали, что ели. Ничего не упустит.
Марфа по инерции подалась назад, напряглась, а потом разом расслабилась. И ответила на поцелуй. Что-то пробормотала, губы приоткрыла.
Вот. То, что ему нужно.
Интересно, как быстро она сообразит, что, поддаваясь подобным образом, можно из него верёвки вить? Он же сразу обо всём забывает. Лишь бы чувствовать её! Такую нежную, вкусную и покорную. Смотрящую на него широко распахнутыми глазами, в которых до сих пор плескалось недоверие.
Наверное, с ним так же?
Руки Марфы гуляли по его плечам. Сначала осторожно, нерешительно. Потом смелее.
Её близость дурманила.
Илье было мало. Чертовски. Он бы с удовольствием поднял её на руки и вернул в постель.
Но, во-первых, скоро по его подсчётам должна подойти Настасья Павловна. Эта милая женщина в телефонном разговоре несколько раз, как бы невзначай, уточнила, что она ушла в магазин. Потом зайдёт ещё к знакомой, та давно зазывала её на очень важный разговор. А разговаривают они обычно несколько часов.
Илья, слушая Настасью Павловну, прибавил газу. Как знал…
И, во-вторых, что там с Матвеем Аркадьевичем?
— Мне не понравилось, — закончила Марфа, как только он оторвался от неё.
— Что не понравилось? — напрягся Турисов. Его поцелуй?
— Свидание с Барановым-старшим, — буркнула Марфа и снова спряталась у него на груди.
Илья медленно кивнул, стараясь уж совсем открыто не показывать облегчения.
Полтора месяца разлуки дались тяжеловато. Кто бы только знал, сколько раз он планировал сорваться и приехать. Или позвонить. Каждый раз тормозил себя. На работе следовал один аврал за другим. Начальство как чуяло, что его надо загрузить по полной, вот и грузило. Несколько командировок, одна проверка за другой.
Прокурор Турисов останется у некоторых в памяти как человек, любящий пожестить.
