Это обещание мы выполняем здесь и сейчас. С моим любимым, с моими детьми, с моей семьей и моими друзьями. Оно выполняется всеми, кто находится в этом списке, наполненном любовью, который мы вместе составляем в этот дождливый вечер. Теперь ты во всем и во всех. Теперь ты живешь, дышишь и сверкаешь, во мне… во всем и во всех.
Любовь
В жизни, как и в любви, мы должны рисковать. О том и речь, иначе зачем мы существуем на этой земле? Я глубоко убеждена в том, что наибольшее удовлетворение мне принесли вещи, которыми я сильнее всего рисковала. Это касается как моей карьеры, так и личной жизни. Без сомнения, любовь — это что-то такое, что выстраивается со временем, и над чем надо трудиться, но если ты никогда не рискнешь сделаться ранимым, чтобы целиком отдаться другому человеку, ты никогда не сможешь по-настоящему любить, потому что для того, чтобы получать, нужно отдавать.
Четырнадцать лет тому назад я рискнула переехать жить к едва знакомому человеку, которого знала около года, да и то на расстоянии или по договорам, связанным с моей профессией. Но мое сердце жаждало любви, которую он мне давал. Ему было хорошо, и я подумала, что если ему было хорошо, то, скорее всего, потому что это на самом деле была любовь. И тогда я прыгнула навстречу будущему вопреки советам многих людей, включая и мою маму, и уехала в новый город, в новую страну, чтобы по-настоящему прожить нашу с ним историю любви.
Но как бы сильно я не любила, разум тоже силен, и мне не удавалось заставить молчать негативные мыслишки, которые ежедневно прокрадывались в самую глубину моей души: «Какая же ты дура! Когда ему надоест жить с тобой, он оставит тебя ни с чем. Он никогда не сделает тебе предложение, не попросит твоей руки, потому что ему это не нужно. Он и так добился, чего хотел — ты уже в его доме…» Хоть я и знала, что Томми меня обожал и обращался со мной как с принцессой, меня мучила сама мысль о том, что мои опасения станут реальностью, тем более, что мама изо дня в день неустанно твердила мне об этом. Она повторяла, что Томми поматросит со мной да и бросит, оставив в грусти и печали. Я уверена, что она говорила все это не из плохих побуждений, а из-за того, что волновалась за меня, и все равно ее замечания ранили меня. Естественно, я всегда отвечала ей, что мне было очень хорошо с Томми, что я его знала и доверяла ему. Я столько раз повторяла ей это, что она просто вынуждена была поверить мне, хотя и продолжала стоять на своем почти до самой свадьбы.
Обручение
После моего переезда мы с Томми стали жить вместе и вскоре решили, что хотели бы построить дом в Майами. В будущем мы собирались пожениться, поскольку нам обоим стало ясно, что мы хотели бы жить вместе. Мы оба понимали, что свадьба не за горами, потому что наши чувства друг к другу были слишком сильны. Томми время от времени с завидным постоянством повторял мне, что хотел бы видеть меня своей женой, и, тем не менее, я не ожидала, что он решит все так быстро. Однажды он, не задумываясь, очень серьезно сказал мне:
— Давай поженимся. Я люблю тебя и хочу провести с тобой всю оставшуюся жизнь… Выходи за меня.
Несмотря на то, что я безумно желала услышать эти слова, в тот момент, когда я их услышала, меня захлестнули эмоции, заставившие меня расплакаться:
— Да, Томми, да, я согласна, я хочу, чтобы ты стал моим мужем, — взволнованно сказала я, — но сначала я хочу все прояснить между нами. — Все это я говорила очень серьезно, глядя ему прямо в глаза. — Я хочу, чтобы ты знал, — я с тобой только потому, что люблю, и ни из-за чего другого. У меня есть определенное положение в обществе, определенный ритм жизни, я всегда буду так жить. С экономической точки зрения у меня есть все возможности позволить себе роскошь и разного рода удобства, к которым я привыкла. С тобой или без тебя, я всегда буду так жить.
Томми посмотрел на меня и ответил:
— Конечно, беби… я это знаю. Поэтому единственное, что у меня есть для тебя, это я сам. Я хочу предложить тебе самое лучшее, что есть во мне.
Мы обнялись; я плакала, всем сердцем уверовав в то, что это Господь дал мне возможность прожить этот прекрасный момент. Не было никаких колец, это был замечательный разговор.
Позднее мы наведались на выходные в Майами, к чете Эстефанов, в их дом номер один на Стар Исланд. В этом доме они всегда принимают приехавших к ним гостей. Вечер был необычайно красив. Темно-лиловые мазки на холсте неба плавно переходили в сиреневые, розовые и оранжевые. Мы любовались солнечным закатом. Томми обнимал меня сзади, пока мы наслаждались красочным пейзажем. На нас были красивые наряды, поскольку потом мы должны были идти на ужин. И как-то так сразу, без всякого вступления, я сказала Томми, что это был один из самых прекрасных моментов в моей жизни, и я хотела бы навсегда сохранить его в своей памяти. «Это правда, малышка? — спросил он, а затем добавил: — Подожди минутку». — И куда-то убежал. Я осталась стоять столбом в полнейшем недоумении. Как же так, едва я сказала, какой чудесный был момент, и вдруг осталась одна, как пальма на отшибе. Я не понимала, что случилось с Томми, почему он оставил меня одну. «Чудной он какой-то, — подумала я про себя, — ну очень странный человек». Три минуты спустя он примчался, не теряя изящества, с подарком, завернутым в дорогую серебристую бумагу с милым бантиком из серого атласа. Он очень нежно вложил сверточек в мои руки и произнес, наблюдая, как я открываю коробочку:
— Я хочу, чтобы ты запомнила эту минуту, как самую волнительную для тебя.
Что-то подсказывало мне,
