так или иначе решая вопрос хлеба, рьяно брался за искусство, требуя от него служения себе. Подробности неинтересны. Но в наше продвинутое время народу достаточно одного хлеба. Пережив не одну диктатуру, искусство настолько изжило свою востребованность, что народ по инерции ходит в кино, в театры, в музеи, на выставки. Им можно организовывать все, что угодно, с любой саркастически обрамленной идеей, с любым призывом к свободе, - поверьте моему и моих коллег опыту, ничто уже не сработает. Любую опасную для диктатора интонацию воспримут как слово, сказанное кем-то другим. Люди научились не слушать и не смотреть, и в этом смысле их свобода - подарок, нам не требуется ничего придумывать, пусть все течет как есть.
- Зачем же вы всех хватаете, допрашиваете, сажаете, убиваете?
- Не всех, далеко не всех. Вы впереди паровоза, которого уже нет, - пошутил Роберт, еще раз глянув на пустые рельсы. Маша молча слушала. - Есть одно но. Есть люди, которые, по каким-то непонятным нам еще причинам, не заразились этим всеобщим вирусом, еще не заразились, - добавил Роберт. - Здесь и неизученный еще иммунитет, и связи с Западом, но, рано или поздно, мы окончательно выясним природу сопротивления, а сейчас самое главное, что нам от них ничего не нужно, мы не хотим запрещать им писать, снимать фильмы, рисовать картины, мы хотим только одного, чтобы они пришли к нам и подписали бумаги, - опять же, не подумайте, что в этих бумагах какие-то подписи против других, как практиковали в прошлом веке, - нет, совсем нет, нам нужно только их присутствие, пара слов, пара строчек, пара понимающих взглядов, - как своего рода прививка. И пройдя через наши кабинеты, они продолжат творить, как творили, как хотят, вопрос только в том, как и что они захотят. В общем, я заговорил вас, но хочу порадовать - вы среди них.
- Как вы понимаете?
- Поверьте, наши службы работают день и ночь, материал проходит через компьютерные проверки, - искусственный интеллект, кстати, занимается, - потом психологи, и, наконец, знающие люди, - знающие вас, конкретно каждого. Погрешность есть, но незначительная. Так вот, с вами приходится работать по старинке, по-нашему.
Маша скептично улыбнулась и подмигнула мне. Реальность туманилась в древних кирпичных сводах переделанного под кафе подвала. Как пропал поезд с окошка, пропали гости и словно сами собой испарились официанты. Оставались только мы и знакомый похожий на Носферату тип в углу, силящийся не моргать.
- Наша красавица у нас первая по работе с людьми, такими, как вы. Обожает работу, запутанные случаи разрабатывает, любой текст, любая подпись, все от нее писателями выходят. Не советовал бы к ней на прием попадать. Короче, о главном. Сегодня ты живой - какое счастье, и на свободе - мечта фантазера, завтра все может измениться, от тебя зависит. Ты нам не нужен, а вот с режиссером требуется работа. Нужны контакты, с кем он сотрудничает. Надеемся, сам на нас выйдет, во всяком случае, мы будем у дома ждать. Насилие - излишек, которого лучше всегда избегать. Раз ты писатель, то за один день справишься. Запомни, завтра двадцать два ноль ноль - время Икс, до этого момента ты должен позвонить Ламбрусову и отправить ему свой текст. Если не ответит, текст к этому моменту должен быть у него, продублируй в Мессенджер и на почту.
- И нам, - тихо добавила Маша и протянула клочок бумаги с набитым адресом. Невольно я глянул на нее, - какими ужасными показались теперь ее глаза, нахальными и злыми, исковерканное воображение срисовало портрет с фрески Страшного суда.
- И не подумай... ну ты сам знаешь, что можешь подумать, нам все адреса, твои и Ламбрусова, известны, под окошком, - тихо добавил, не закончив предложение, Роберт.
- Зачем нужна была вся эта театральная канитель? Могли на улице меня арестовать. - перебил я его.
- Я же сказал, что насилие - излишек, которого лучше всегда избегать, а вдохновение автора способно вдохновить и зрителя. Ты нам столько всего интересного рассказал, что ни под каким прессом бы не выдумал. Молодец. Может, чайку напоследок? - и Роберт улыбнулся шире, чем способен улыбаться человек. Я отказался и быстро вышел, боясь, что вырвет на ступеньках. Воздуху катастрофически не хватало. На ветру полегчало. Лучше бы отравили.
...
Я проснулся под стук каких-то неимоверных капель по карнизу, - задуваемый ветром дождь царапался в окна. Лучше бы то был сон, - нет, клочок с адресом так и лежал на подоконнике. Вот бы намок, размылся, вот бы его ветром сдуло! С ненавистью к воспоминаниям я сварил кофе и, поставив три точки под написанным вчера утром абзацем, сел конспектировать все, что со мной произошло. Как тучную муху отгоняя мысль, что выполняю чье-то мерзкое задание, я несколько раз порывался бросить и стереть весь текст. Но продолжал набивать слова, и сейчас это делаю, как заводной. Никогда я не писал так долго. Что происходит? Кто главный герой? Я? Режиссер? Или эти Роберты со своими Машами? Нет, все мы лишь звенья цепи, уходящей в серую мглу. Охватившие землю цепи ... Да, нужен скверный день, но иногда, чтобы стало хорошо, таких дней нужно много. Льет за окном. Противно смотреть, как уходит обтекающий дождями день, как смеркается, но я все равно продолжаю, словно гвозди, вбивать слова, от которых не по себе. Еще час впереди. Конечно, не так страшен черт, как его малюют, но слишком много вопросов, на которые нет ответа, и я правда не знаю, что мне делать. Может, кто-нибудь мне подскажет?
...
P.S. Пишу под лестницей, боясь, что заметят. Чемодан рядом, только что выпил одну бутылку Просекко... Вчера отправил режиссеру текст, он не ответил, и я позвонил, хотя было поздно. Странный голос, как будто болен. Да, говорит, получил, спасибо, спросил, на какой дополнительный адрес можно ответ отправить, чтобы "не потерялся". Я назвал адрес Гугл почты, который еще никому не говорил. А вечером, из любопытства набив в поисковике его имя, увидел новость, что вчера (как раз вчера) "известный деятель кино при попытке покинуть страну арестован за измену родине". Фото ареста сделаны днем, я звонил вечером. Телевизора-то я не смотрю. Может быть, зря?
Миниатюры
Татьяна Максимова
Почти сказка о путешествии по подводному туннелю к Городу Атлантов в Большом Австралийском заливе
Если вам, читатель, захочется
