кто где живет и чем занимается, но и много других, самых интересных вещей. Главное, задать вопрос правильно.
— Да ну, — усомнился я. — Нас просто отвезут в ближайшую психушку и оставят там отдыхать.
— Значит надо ехать к тому, кто максимум пальцем у виска покрутит, но не продаст и ни в какую больницу тебя везти не будет, — резонно ответил Мирон. — Есть кто-нибудь на примете? У меня в тех местах знакомых не очень много.
Я задумался. В словах моего напарника смысл был. По крайней мере, это давало хоть какую-то надежду на удачное завершение всей этой бодяги. Грамотный начальник заставы действительно знает все и даже немножечко больше. Проблема в том, чтобы начальник заставы был грамотный и был свой, тот кому можно довериться на двести процентов и потом не пожалеть об этом.
Я думал минут пятнадцать, прикидывая самые разные варианты, и наконец решился.
— Покопайся у меня в рюкзаке, — попросил я Мирона. — Там во внутреннем кармане резервный смартфон должен лежать.
— Кучеряво живете, — оценил мой друг, достав после непродолжительных поисков телефон. — Не самую плохую модель в резервных держите.
— Не прибедняйся, — я с кряхтением повернулся на бок. — Мне просто никто мозг с ремонтом ванной не канифолит. Вот и остаются деньги на небольшие излишества.
Как я помнил, телефон был заряжен почти полностью. Я включал его крайне редко. Этот номер использовался от случая к случаю, в том числе и для общения с однокашниками. У нас даже существовал чат для общего общения. Но сначала я попытался дозвониться до Эдика. Телефоны господина полковника по-прежнему молчали.
Я вошел в мессенджер и написал сообщение в общей группе.
«Всем привет! Кто на связи?»
Года через два после появления этого чата я убедился, что записывать телефоны однокашников бесполезно. Кто-то переводился к новому месту службы и менял номер, кто-то терял или ломал телефон, а затем не желал морочиться с восстановлением симки, кто-то просто считал правилом хорошего тона периодически менять свои координаты. Поэтому гораздо проще воспользоваться коллективным разумом и в крайнем случае в личке спросить у абонента напрямую, кто это. Хотя почти все и так угадывались по подписям абонентов. Или по кодам регионов.
— «О, Винни, привет!» — почти мгновенно прилетел ответ откуда-то с Дальнего Востока.
— «Пропащая душа, ты еще жив?» — отозвалась Карелия.
— «Он, походу, все-таки женился и ему жена с нами общаться запрещает!» — утверждали оренбургские степи.
В группе было почти сто человек и флуд полился уже не только касаемо моего появления.
«У меня все хорошо!» — написал я. На душе потеплело. Это были мои однокашники, люди, с которыми за пять лет вместе я съел не одну солонку соли и пролил не один литр крови.
— «Кто-нибудь в курсе, где Мерзкий?»
— «Здесь где-то был, вчера общались» — отозвался Челябинск.
— «Год назад был в Дагестане, пересекались, гудели» — утверждал Волгоград.
— «Да там же я!» — увидел я сообщение от желаемого абонента. — «Винни, че надо?»
Мерзкий… Это было даже не прозвище, имеющее своей целью обидеть или пошутить. Это было имя собственное. Причем добрейшего человека, который жил исключительно, по совести. При всем желании, я не смогу вспомнить ни одной гнусности или подлости совершенной этим человеком. Хотя, правды ради, надо признать, что Мерзкий был огромным любителем шуточек и подколов, жертвами которых стали абсолютно все его знакомые.
Номер был абсолютно незнакомый, поэтому я просто скопировал его и набрал.
— Какие люди! — отозвались на том конце. — Андрюха, а что произошло? Пингвины перестали нести яйца?
На секундочку я впал в ступор… Впрочем, это было нормальное состояние при общении с Мерзким. Он умел одним предложением поставить в тупик практически любого, причем у него это получалось настолько естественно и непринужденно, что все без исключения начальники приходили в бешенство. Периодически это приносило некоторую долю неприятностей моему другу, но никогда не вгоняло его в уныние.
— Макс, какие пингвины? — решил все-таки уточнить я. — Ты там совсем размяк от жары и грезишь Северным полюсом?
— Южным, на Северном они не живут, — поправил меня мой друг. — Но ты прав, этим летом действительно жарковато.
Мое состояние оставляло желать лучшего, перед глазами опять начинало плыть, поэтому несколько следующих предложений моего друга я просто не воспринял.
— Макс, подожди, — перебил я товарища. — Я звоню по делу. Мне нужна помощь.
— Не вопрос, — мгновенно посерьезнел он. — Излагай!
— Мне с товарищем надо спрятаться от глаз людских, — изложил я свою просьбу в лоб.
— В чем проблема? Приезжай! — не задал он ни одного вопроса.
— Максим, я влип, — совесть не позволяла промолчать об этом обстоятельстве.
— Иди ты знаешь куда! — Не остался в долгу Мерзкий. — Когда будешь? Тебя встретить?
— Мы на машине, — отказался я. — Куда ехать?
Мирон задумчиво смотрел, как я заканчиваю разговор и выключаю телефон.
— Ты в нем уверен? — Только и спросил он у меня, помогая подняться.
— Больше, чем в ком бы то ни было, — убежденно сказал я.
— Ну, смотри, — кивнул Мироха. — Других вариантов, впрочем, все равно пока нет.
Я оглядел поляну, на которой совсем недавно меня врачевали. Вокруг валялись пропитанные кровью ватные тампоны и упаковки от бинтов.
— Ничего себе, — оценил я масштаб бедствия. — Это все от меня или ты тут еще кого-то зарезал?
— Представь себе, — хмыкнул Мирон. — С тебя текло как с молодого поросенка на бойне. Я такого никогда в жизни не видел. Будь ты обычным человеком, то по идее кровь уже в машине должна была закончиться.
Я доковылял с его помощью до автомобиля и понял, что мой напарник если и преувеличил, то не сильно. Заднее сиденье Хонды приобрело какой-то темно-коричневый оттенок, а в резиновом коврике стояла натуральная лужа. Усадив меня, Мирон еще долго матерился, сначала выплескивая кровь из коврика, а потом застилая заднее сиденье каким-то пледом.
— Едем? — плюхнулся он, наконец, рядом со мной. — Курс, как я понимаю, на Махачкалу?
— Нет, чуть подальше, — я поерзал, устраиваясь поудобнее. — Золотой мост. Слышал про такой?
— Ну кто же не слышал про святые места, — усмехнулся Мирон и аккуратно вырулил с проселка на трассу.
Мост через реку Самур по трассе «Ростов — Баку» получил свое название после развала Союза и появления здесь пропускного пункта. Мост стал «золотым» для бандитов всех мастей. Преступники собирали дань с водителей, которые везли в Россию грузы. Сколько разборок произошло вокруг этого места, сосчитать вряд ли у кого получится, но доброй волей служить там никто не хотел.
— А что, друг у тебя в кпписты подался? — спросил Мирон, не отрывая взгляд от дороги.
— Его зовут Максим
