назад. Художница большой известности получить не успела, потому что… уже поняли?
— Потому что погибла в молодости, видимо, — сказал Кир.
— Верно, — кивнула Берта. — Но и это ещё не все. На картине…
— Лошади, — вспомнил Фэб. — Совсем небольшая работа, да? Висела за правым плечом Крис, она постоянно частично перекрывала её собой, видно было очень плохо.
— Верно, мне бы твою память, — Берта улыбнулась. — Две лошади. Точнее, «Два танцующих коня», собственно, на работе стоит подпись. Крис рассказала, что эта художница известна тем, что практически на всех работах у неё присутствуют парные объекты. Даже когда она училась писать четыре основных цветка, она их делала парными, вопреки всем канонам. Две ветки бамбука. Две хризантемы. Две орхидеи. Две ветви мэйхуа. В традиционную философию она добавляла свою, за что и поплатилась. Её работ осталось немного, около сотни, и они все находятся в частных коллекциях. Небольших и небогатых коллекциях, там коллекционеры уровня Крис, не выше. И стоят эти работы не особенно дорого.
— А что с ней произошло? — спросил Кир.
— Ребята как раз и пытаются это выяснить, — вздохнула Берта. — Ит с рыжим, конечно, те еще пройды, но во время разговора осторожно дали мне понять, что им там отнюдь не рады.
— Там — это где? — уточнил Фэб.
— На месте массового захоронения, в которое угодила художница. Крис тоже не лучилась радостью, когда они к ней заявились, но на картине мог быть генетический след, поэтому — сами понимаете, не посетить было невозможно.
— След был? — тут же спросил Фэб.
— Был, в краске, — кивнула Берта. — Теперь ищут более полный. И заодно пытаются раскопать историю того, что там произошло. А китайский дубль настойчиво им вещает, что тот исторический период был позором, что ничего трогать не надо, что вот вам мемориал и лужайка для поминовения, и давайте вы пойдете отсюда побыстрее, потому что не следует тревожить это всё.
— Наших таким образом не убедить, — хмыкнул Кир. — Не завидую я китайской Марфе, или как там её.
— Мэй там её, — подсказала Берта. — Рыжий сердитый, как чёрт, и виртуозно ругается по-китайски.
— Зачем он ругается? — не понял Фэб.
— Да затем, что не нужно обладать особой догадливостью, чтобы понять, в чем именно обвинили художницу, — Берта вздохнула. — Эти темы и сейчас в той части планеты являются табуированными, а уж тогда…
— Господи, опять, — Фэб поморщился, словно хлебнул уксуса. — Ну сколько можно! Они истолковали таким образом парные объекты? «Два танцующих коня» — это не кони вовсе, а символ…
— По всей видимости, да. Подробностей пока нет, и маловероятно, что подробности будут, но тут всё на поверхности, как мне кажется. Конечно, приписать ей что-то действительно серьезное не получилось, но с лихвой хватило и того, что получилось. Хватило, чтобы она погибла…
— В двадцать восемь лет, — закончил за неё Кир.
— Верно, так и есть, — Берта кивнула. — Догадываюсь, как это могло выглядеть со стороны. И от этих догадок мне скверно. При всем своём желании она ничего не сумела бы доказать. Никому.
— Бертик, а другие её работы вы нашли? — спросила Фэб, чтобы хотя бы немного сменить тему.
— Ребята нашли, в коллекциях, я же говорила, — ответила Берта уже спокойнее. — Большинство в технике се-и, то есть она писала быстро, словно бы налету, и меньше десятка работ — в стиле гунби. Они, на мой взгляд, хуже, да и ей самой «прилежная кисть» нравилась явно меньше, чем экспрессия и скорость.
— Интересно, — протянул Кир. — А о ней самой что-то нашли?
— Общие сведения. Семья, место жительства, учёба, работа. Работала она, правда, совсем недолго, меньше двух лет. Преподавала живопись. Хорошее образование, родители, видимо, для неё очень постарались. Заботились, оплатили дорогую учёбу. Их, впрочем, тоже… не хочу сейчас об этом. Так вот, в двадцать два она попала за решетку, а потом — была отправлена в Хайхэ, сперва тоже в тюрьму, после — в одно довольно странное место, которое сейчас пытаются разработать ребята. Есть вероятность, что она попросилась в это место сама. Есть только общая информация, личной после неё не сохранилось. Там это называлось «забвение». То есть если человек — преступник, общество отвергает его, и выбрасывает, убирая попутно все воспоминания о нём. Именно так с ней и произошло. Но иным образом, не так, как с той же Алге.
— Не очень понятно, — признался Кир.
— Были специальные люди, которые занимались подобными чистками. Удалялось всё, от цифрового следа, до воспоминаний знакомых. Картины тоже были по большей части уничтожены, все бумаги, которые были дома, тоже. Родителей посадили вслед за дочерью, впрочем, через пять лет они вышли… и тут же развелись, с заменой документов, и с переездом в другие города, подальше друг от друга.
— А как уцелели те работы, которые в коллекциях? — спросил Фэб.
— Это были её подарки ученикам. Они потому и сохранились. Она дарила работы — кому-то на День рождения, кому-то — на окончание учебного года, кому-то на Новый год, и так далее. Вот эти работы и остались, остальное, судя по всему, сгорело. В очистительном огне народного гнева, ведь народ, он же знает, какие пары правильные, а какие под запретом. Мысль о том, что она рисует нечто совсем иное, никому не пришла в голову. В том числе и ей самой, по всей видимости.
— Чудесная планета, — с непонятной интонацией произнес Кир. — Именины сердца, а не планета. Четвертая девушка, и снова нет информации, кроме общей и косвенной. И убийство в анамнезе. Потрясающе.
— Так и я о чём, — развела руками Берта. — Мало того, что нет информации, так они ещё и упираются, и в подробности вдаваться не хотят. Милейшие люди, что тут скажешь.
— Надо будет конклаву скинуть эту информацию, чтобы знали, с кем имеют дело, — зло сказал Кир. — Маджента, ага. Как же. Зубастая тварь, нацепившая овечью шкурку.
— Не вздумай, — погрозила ему кулаком Берта. — Я тебе скину!.. И вообще, что-то мы увлеклись, вы не находите? Мы тут не за этим. Мы отрабатываем свою тему, и дальше этой темы никаких шагов предпринимать не будем. Нам не нужны проблемы или неприятности. Нам нужен Стрелок, и только Стрелок.
— Ладно, ладно, хорошо, — кивнул Кир. — Действительно, что-то нас пробрало, кажется. Не совсем это верно. Но, понимаешь, когда такое видишь, поневоле начинаешь отвлекаться.
— Понимаю, — Берта грустно вздохнула. — Я и сама не лучше. Сейчас я даже не вас, я же себя окорачиваю. Потому что мысль о конклаве тоже приходила мне в голову, и не единожды. Всё, проехали, хватит об этом. Что делаем в результате дальше?
— Мы сплаваем в локацию ещё разок, и обратно, — ответил Фэб. — Будем ждать ребят. Потом, видимо, в локацию пойдут уже они, а мы включимся в доработку материалов по китаянке.
— Согласна, — тут же кивнула Берта. — Всё, давайте заниматься делами. Потому что незанятые руки…
—…игрушка для дьявола, — закончил за неё Кир. — А так же незанятые мозги. Работаем. Наилучший выход в нашей ситуации.
14 Блики на воде
— Вода, — констатировал Ит.
— Кругом вода, — подтвердил Скрипач, оглядываясь. — Чувствую себя идиотом.
— Коим ты и являешься, — заметил Ит.
— Если бы не зонтик, я бы тебя сейчас взгрел. И взгрею, как только представится возможность, — пообещал Скрипач. — Жаль, руки заняты.
— Подумаешь, испугал, — Ит перехватил свой зонтик поудобнее. — Ты каждый раз обещаешь, и ни разу не выполнил.
— Это потому что я добрый и отходчивый, — назидательно ответил Скрипач. — И люблю тебя, дурака, хотя, по идее, старших братьев положено ненавидеть лютой ненавистью.
— Это за что? — удивился Ит.
— Игрушки отбирают, за волосы таскают, — принялся перечислять Скрипач.
— Это когда я тебя таскал за волосы? — удивился Ит. — А уж игрушку у тебя попробуй, отними. Ври, да не завирайся.
— Так, ладно, — Скрипач посерьезнел. — Побаловались, и будет.
— Ну наконец-то, — Ит вздохнул. — Давай думать, что тут можно делать. И что мы имеем. Итак. Ориентиров нет. Пытаться их как-то делать бесполезно.
— Зато локация стабильна, и можно попробовать составить свою карту, — закончил за Ита Скрипач.
— Именно, — кивнул тот. — Гипотетически. Если брать в расчет Алге и локацию со шторами, можно предположить, что трейлер будет представлять собой прямоугольник, верно? Это вторая локация, которая имеет внутреннюю геометрию. У Варвары геометрии не было, потому что она находилась на открытом пространстве. Здесь же пространство замкнутое.
