Нормально отработали по привязке огневых и НП на всех этапах. Но, главное, что мы сделали в первую очередь сразу после ночного марша, это определили с помощью гирокомпаса поправку буссоли. Имея ее, в общем-то, расчеты могли и сами привязаться, если на местности были подходящие ориентиры. Правда трудновато было на «УАЗ» ехать по колее пробитой танками и мощной колесной техникой. Но прошли, не увязли, разок только закипели.
Про ВАП (винтовочный артиллерийский полигон): чтобы не тратить дорогие снаряды при учебе, был придуман ВАП. Расчет БМ или пушки выполняет все обычные действия, привязки, расчеты и наводку. Но стреляет не машины, а пулемет, установленный в здании ВАП. Одиночными. По макету местности. В буссоль попадание пулеметной пули видится как реальный взрыв на местности. Вот именно этот макет местности наш топовзвод и строил все лето, церквушки и дома по колено, мостики, ну и прочие объекты на местности. По плану на местности должна была быть река с притоком. Так вот 600 метров реки были выложены по четыре штуки в ширину бутылками из-под минералки со свалки дивизии (бутылки сначала не принимали и их выбрасывали). Несколько машин этих бутылок привозили. ВАПом пользовался и наш полк и артполк.
Роба у нас была х/б, как зимой, так и летом. П/ш нашему призыву выдали под дембель только. Зимой сапоги, летом берцы. На лето выделялось две пары носков. В общем-то хватало, носки были неубиваемые. Значков нам не выдавали, каждый как мог крутился. Однажды парню из нашего взвода дали отпуск по семейным обстоятельствам, так значки ему со всего взвода собирали. Я свой комплект выменял у нач. вещевого склада на вырезанные собственноручно из листовой резины штампы, что ставили на белье и накладные. Причем договор был на два комплекта, один продал и на эти деньги купил подарки домой на дембель. Кормили очень хорошо, особенно при Ильине. Мясо производства Чили, Аргентины в коробках, как окорочка куриные ныне, ни косточки, ни пленки, чистое мясо. Мяса настолько было много, что надоедало. Часто в столовой отправляли молодых за чистой вермишелью, заливали это кофе на сгущенке и добавляли масло, а мясо молодым оставляли. На ужин вообще не ходили часто. Всегда в палатке была пара ящиков рыбных консервов, что всегда оставались с нарядов по кухне. Вот чего никогда не видел за всю службу, это яиц. Как-то в часть завезли много соленой селедки (тоже дефицит в Союзе в те годы), объедались ей. Единственно чего видели мало, так это фруктов свежих, редко, чаще случайно. В столовой узбекские повара не постоянно, но и совсем не редко готовили обалденный плов. На хлопковом масле с добавлением изюма.
Под офицерским модулем жил огромный варан, метра два наверно. Очень красивый, чешуя на солнце всеми цветами радуги переливается. Иногда он выбирался, и народ с гиканьем за ним бегал. Мелких варанов, размером с кошку, в поле часто видели. С рейда как-то обезьянку привезли. Змей не видел в поле ни разу. Как-то разведчики выкопали зимой щитомордников и скорпионов, а вживую скорпионов не видел. Зато фаланг чуть не каждый наряд на КПП, они на свет из степи приползали. Самую большую обнаружили у нас в палатке в запасном выходе, размером с мою ладонь была. Как потом оказалось они не ядовитые, тогда этого не знали. В поле видели зайцев, грифов, уларов, в арыках ловили крабов. В тумбочках жрали печенье джунгарские хомячки, серые с белой грудкой. Нас совершенно не боялись, а мы их не трогали ‒- красивые. А вот мышей за пологом палатки ремнем часто глушили.
В поле, недалеко от части, был родник и на занятиях туда иногда наведывались умыться, водички попить. В части из скважины вода была скверная, пока не привыкнешь, тошнило и зубы от нее портились. Я в армии много зубов оставил из-за этого. На второй год ее запретили пить и привозили хорошую с района аэропорта, а со скважины ‒ только для стирки и умывания. В каждом подразделении на второй год поставили полевые кухни и в них заваривали верблюжью колючку, это и пили, в том числе и в качестве профилактики от болезней. Очень свирепствовала желтуха, из-за этого в столовой убрали тарелки и выдали каждому котелок и ложку, но переболели очень многие. Меня краешком зацепило, но в госпиталь не попал. Случилось это под Новый год, самолеты не летали, потому мы с товарищем сидели в палатке и жрали накупленные в магазине сладости. Как потом оказалось именно сладкое и помогает в таком случае. Короче, к тому времени как самолеты залетали, симптомы у нас пропали и в никакой госпиталь мы не улетели.
Из офицеров полка запомнились: Хубиев (разведка), впоследствии стал командиром дивизиона (на данный момент нет в живых), Германович (связь) — такой крепкий, немного кряжистый (говорили, боксер бывший) и очень спокойный, к-н Егоров (служба РАВ). Именно Егоров приютил брошенного Кулешовым Рекса и увез с собой в Союз, и именно Егоров вел занятия по карате. К-н Давыдов (комбат 6-ой батареи) запомнился тем, что, по общему мнению, «у него даже мандавошки ходили строем». Вживую общался с ним пару раз, когда ходил в наряд по штабу, особо придирчивым не показался. М-р Иван Бут, первый замкомполка, любитель устраивать ехидные разносы по мелким провинностям на разводе. Нач. штаба. м-р И. Соболь. Поскольку БУ напрямую подчинялась командованию полка, то после комбата он был следующий вышестоящий начальник и часто бывал в батарее. Лето, клапана окон палаток закрыты и в палатках темно. Команда ‒ «Подъем». В палатку радиовзвода кто-то зашел. Из дембельского угла вопрос: "Дневальный, кто там на подъеме?". Если не сильно строгий офицер, то дембелям можно на зарядку не идти и поспать еще чуток. Ответа нет, тишина. Из дембельского угла звучит: "А дежурный сапог?". И наконец ответ голосом нач. штаба — "Сейчас узнаете, кто на подъеме". Через несколько секунд через заднюю дверь все мухой свалили. Ну, а после развода весь сержантский состав БУ, невзирая на призыв, в полной выкладке был выстроен в районе караулки и получил задачу, за определенное время добежать до дороги и обратно. Не уложимся ‒ будем бегать до победного конца. Поскольку время было нереальное и несколько километров по жаре +45 никому не улыбалось, то мы сговорились бежать первые метров 200 от старта и последние 200 м до финиша, остальное пешком ходить и хоть целый день так. Степь ровная, как на ладони нас видно. И вот
