а затем неприятный хлюпающий звук.
И по тайным сосудам пещеры зациркулировала выпущенная кровь.
Гвардеец встревоженно обернулся. Вздрогнул, увидев Полония.
— Вы не это искали, господин Эббот? — с улыбкой произнёс жрец, выходя из укрытия и показывая на рычаг. — Сомневающийся в себе однажды становится пленником собственного разума. Его страхи начинают обретать форму, а форма начинает определять содержание. Это путь, недостойный расчётливого и хладнокровного убийцы. Вот почему я могу сделать то, что не можете вы.
— Я догадывался, что ты идёшь за нами! — недружелюбно отозвался Ирвин. — Сколько нынче платит Верховный Некромант?
— Сколько нынче платит Его Светлейшество? — в тон гвардейцу ответил Полоний.
Два шпиона встали посреди зала, оценивающе изучая друг друга.
— Значит, будем биться, Август?
— До последней капли крови, господин Эббот.
— И к каким же Божествам ты станешь взывать, Август? Боги отвернулись от тебя! Кто помог тебе пройти подземелья? Инферно?
— Это неважно, господин Эббот.
— И как Фер мог давать тебе свет, если ты всю свою лживую жизнь только и делал, что презирал его?
Жрец улыбнулся гвардейцу, словно наивному ребёнку:
— А почему вы так уверены, что я презираю Фера, господин Эббот? Я почитаю Бога Света не меньше, чем Бога Тьмы.
— Но ведь ты корвунец! Ты посланник Тьмы!
— Слова истинного эйферийца. То, что я посланник Тьмы, вовсе не означает, что я отказываюсь от Света, господин Эббот. Корвунгард уже давным-давно одинаково почитает и Свет, и Тьму, как бы вам ни внушали обратное. Помните чёрную книгу некромантулов? Я искренне презираю этих мерзавцев за то, что они поклоняются лишь Богу Тьмы. А ещё я искренне презираю эйферийцев и в особенности жрецов Церкви за то, что они служат Богу Света, предав анафеме Бога Тьмы.
Ирвин скривил губы.
— Собираешься убить меня этим посохом? — усмехнулся он, метнув взгляд на железную палку в руках жреца. — Ты хоть умеешь им пользоваться, Август?
— Нет, — честно ответил Август и демонстративно бросил посох на мозаичный пол.
— Даже Инферно не помог тебе в подземельях, — догадался Ирвин. — Я ведь прав, Август? Бог Тьмы не придёт к тебе на выручку!
— Мне не нужна помощь Инно, господин Эббот, — улыбаясь, ответил Полоний и достал из-за пазухи нефритовый амулет с четырьмя мерцающими камнями. — Помните, что это? Лес, мёртвые некромантулы… Как вы тогда сказали? Берём всё? Неизвестно, что ожидает нас впереди? Господин Эббот, благодаря вашей щедрости у меня появился бесценный источник чёрной магии. И не один.
Гвардеец помрачнел. Август Полоний, напротив, просиял:
— Пришла пора вспомнить давно забытые навыки, господин Эббот.
Ирвин сделал резкое движение руками, но Август опередил гвардейца и возвёл вспыхнувшим амулетом чёрную завесу. Фиолетовый поток, вырвавшийся из ладоней Эббота, мигом развеялся во тьме, после чего жрец немедленно схлопнул защиту и перешёл в наступление. Он стрелял то из одного, то из другого камня амулета сгустками чёрной магии, а гвардеец шептал заклинания, отступал, вытянув руки, и с кончиков пальцев срывались и гасили вражеские заклинания пурпурные чароиты. Затем амулет Полония вспыхнул всеми четырьмя камнями. Высвободившаяся тьма взревела, набросилась на Ирвина и повалила его на землю, пытаясь задушить.
— Примите смерть достойно, господин Эббот! — советовал жрец. — Как настоящий мужчина!
— Эпи́тэс! — выкрикнул задыхающийся Эббот, взмахнув ладонью.
Мерцающий шар, все это время болтавшийся под потолком у входа в пещеру, молниеносно сорвался с места, и Полоний, ощутив удар в лицо и страшную резь в глазах, свалился на мозаичный пол. Истративший заряд амулет выскочил у него из руки, испуганно задребезжал и погас.
Темнота выпустила Ирвина из объятий, после чего развеялась в свете факелов. Неуклюже поднимаясь на ноги и заходясь в страшном кашле, гвардеец дрожащими руками схватил железный посох. Жрец лежал на полу, из его разорванного правого глаза сочилась кровь. Спотыкаясь, Ирвин приблизился к поверженному противнику.
— Возвращаю тебя обратно во тьму, Август!
Ирвин замахнулся, чтобы размозжить посохом голову, но в этот момент Полоний вскинул левую руку, и в ней вспыхнул ещё один амулет. Эббот отшатнулся, почувствовав, как зловредная магия врывается в его тело, сдавливая кости, и послал из разума магический импульс. Пока гвардеец разгонял магию по собственному телу, очищая его от скверны, Август спешно поднимался на ноги, вытирая кровь. Спасительный амулет вздрогнул в его руке, и камни погасли. Жрец выругался, поскорее полез за третьим. Тем временем гвардеец облегчённо выдохнул, ощущая, как внутреннее давление прекращается.
— Сколько у тебя их ещё? — криво улыбнулся он, перестав чистить тело и начав накачивать голову магией.
— Столько, сколько вы разрешили взять с собой, господин Эббот, — парировал Полоний, невозмутимо глядя на Ирвина ослепшим глазом и доставая из внутреннего кармана чёрного балахона очередной заряженный амулет.
В ответ на это гвардеец ухмыльнулся, показав на посох, который он всё ещё держал в руках.
— Пора и мне вспомнить давно забытые навыки! — объявил Эббот, отойдя на почтительное расстояние. К нему вернулась прежняя уверенность. — Жрец! Смотри и учись, пока я жив!
Камни амулета вспыхнули, и из них начали яростно вырываться чернокрылые вороны с горящими глазами. С дикими криками они понеслись в сторону гвардейца, но Ирвин, чья реакция теперь работала в полную силу, был готов. Он крутнулся, очертил посохом вокруг себя фиолетовый магический круг, а затем, не обращая внимания на обезумевших птиц, которые стали биться крыльями об невидимые стены, со всей силы ударил металлическим посохом по каменному полу. Круглый зал вздрогнул, факелы на стенах потухли, но тут же зажглись, и даже чёрные вороны в ужасе перекрасились в белых и сменили цвет глаз на чёрный. Ирвин красноречиво указал им на Полония. Жрец, оставшийся в абсолютном меньшинстве, тут же высвободил оставшиеся силы из амулета и создал вокруг себя плотный паучий кокон. Белые вороны набросились на шёлковую тьму, безжалостно разрывая её на куски хищными клювами.
— Эх, и угораздило же меня в ту ночь по пьяни свалиться в «Брагантине», сломать свой посох и раздавить защитные амулеты, — вздохнул Эббот. — Вот так всегда! Всегда приходится полагаться на собственные силы!
В этот момент шестое чувство, разгорячённое магией, закричало прямо в ухо гвардейцу, что сейчас должна неотвратимо появиться какая-то страшная угроза. И она появилась, когда Полоний с ядовитой усмешкой достал из-за пазухи два последних мерцающих амулета, соединил их, и из кокона вылупилась огромная чёрная химера.
Разъярённое чудище с головами льва, козы и змеи немедленно принялось пожирать белых ворон, а Ирвин после секундного колебания взял себя в руки, взмахнул посохом и выпустил в химеру исполинскую фиолетовую молнию. Химера, поморщившись, впитала в себя весь заряд и засветилась изнутри. Затем повернулась к гвардейцу и, открыв все три пасти, выпустила
