них не успели, ведь в магазин буквально завалилось какое-то чудовище, взвизгнув как поросёнок. У меня дыхание спёрло, ведь я не поверила сначала глазам, обманувшим лишь частично. В дверях стоял мальчик, ожидая свою спутницу. Потом зашла и его, наверное, мама. Ребёнок выглядел болезненно. Очень полный, совсем тучный, волосы на голове клоками свисали вниз, спутываясь на кончиках, как морские верёвки. Его глаза смотрели в разные стороны. Он был похож на собачку, которая ничего и не умеет больше, кроме как медленно ходить и хрипло гавкать. Лицо мальчика совсем плоское, от чего он походит на плохо слаженную куклу, лишь отдалённо напоминающую человека. Короткие пальцы схватились за подол юбки матери, ужасающая парочка прошла за моей спиной. Мальчик и правда хрипел, посреди звуков из его рта порой вырывались истерические смешки. Клянусь, я будто ощутила запах мальчишки. Это запах подгоревшего сала на сковороде в закрытой комнате.
Приступ тошноты подступил слишком резко, я посмотрела на кассиршу с укором, указав жестом, чтоб мне пробили покупки. Я уже не скрывала отвращения, прикрыв ноздри пальцем, пока женщина за кассой сверяла ценники и считала сумму. Даже пакет её собеседница открыла для меня и хотела уже было сложить туда мои вещи, как я практически её оттолкнула и всё сделала сама, оплатила картой и выскочила наружу. Живот сокращался, я хрюкала, стоя у самого входа в магазин и опёршись о его стенки. Окурок в мусорке ещё не потух, и новая порция вони слишком настырно подлезла к моему лицу.
Меня вырвало.
Чуть не забрызгала пакет с продуктами, волосы еле успела убрать назад, чтоб не тащиться домой как бездомная оборванка. До сих пор надеялась, что никто этого не видел и не слышал, но больно уж наивно так полагать. Я схватила пакет, проверила наличие телефона в кармане и устремилась домой, в полупустую квартиру, ожидая, когда свежий воздух выветрит из меня даже воспоминания о том мальчике с видом свиньи.
Подняв лицо к небу, я выдохнула. Хорошо, что захватила с собой наушники. Включила ребят из Tired Pony. Попалась их песня с Зоуи Дешанель. Там поют про дорогу, и я нашла свою. Снова пустырь между двумя маленькими цивилизациями, но уже не так одиноко, когда прямо в моих ушах звучат два красивых голоса. «So I get on a road and ride to you*». Словила себя на мысли, что несколько метров преодолела вприпрыжку, и стало намного лучше. Стараюсь изо всех сил не думать о том мальчике.
Двор снова пустой, и старые металлические крыши посвистывают от набравшего силу ветра. Я знаю, что за дверью ждёт тьма подъезда, чужие голоса и запахи, чужие мысли, которые изо всех сил хотят спрятать красивый голубой Диск. Так хочется назвать это место домом, но пока никак, слишком всё другое, не моё, и только музыка помогает ощущать себя целой. Да, как-то так.
Я поднялась на свой этаж, прислушиваясь к каждому шороху вокруг. За дверью того странного старикашки что-то звучит. Было похоже на кошачье мяуканье, но потом стало понятно, что это сосед сам и мурчал, топая по скрипучему полу квартиры. Я поспешила спрятаться за своей дверью, когда надо мной кто-то вышел, словно зная, что мне здесь не место. Замок щёлкнул слишком громко, заставив задержать дыхание. Это обижает, ведь мне будто вообще в этом городе дышать нельзя. Подождала, когда снаружи всё стихнет, и чьи-то тяжёлые шаги пропадут на улице. Медленно опустила пакет на пол и тихонько разделась, снова на цыпочках пройдя к комнате с Диском. Это как наблюдать за младенцем, который тихо сопит во сне, а мой бережно переворачивает страницы, нисколько не обижаясь, что его держат запертым. «Это до поры до времени, милый, скоро буду рядом». Я отправила через закрытую дверь воздушный поцелуй и, взяв пакет с продуктами, вошла в спальню. Тут я разложила всё по своим полочкам, полностью заняв местный шкаф. Теперь уже уютнее, и хотя бы эту часть местной мебели можно назвать своей, почти приватизированной.
Подивилась сама себе, своей бережливости, и отправилась в ванную. Там распаковала зубную пасту, спонжики, достала щётку, мочалку и любимое полотенце — жёлтое, с мультяшным крокодильчиком. У него была такая большая красная карикатурная шляпа, которой он махал. Окружив себя личными вещами, я ощутила лёгкость. Какая-то наковальня в груди пропала, растворилась, и уже не так тянет к полу, чтоб лечь и раствориться вместе с пылью старых квартир.
И вот настал момент новой встречи с Диском. Одной рукой я сжимала ключ от двери, другой держала трясущуюся руку с ключом. Повернула замок, звук перелистывания страниц стал чуть громче. Нежный голубоватый свет словно оживился, увидев меня, и стал только насыщеннее. Я подошла ближе к порталу, заглянула в его серединку. Читала ещё на первых курсах, что центр портала должен быть чуть ярче его ореола, а мой прям синевой отливал, метиленовой почти. Хочу, чтоб мой Диск был здоров, если так можно выразиться. Я б ему и конфет купила, если б это имело смысл.
На Радио-Ловушке пусто. Значит, никаких активностей вне моего отсутствия не происходило. Телефон тоже молчал. Если верить старому справочнику, то практически без изменений порталы открываются с одиннадцати до двенадцати ночи. За крайне редкими исключениями случается, что призраки отправляются на Поля Мёртвых чуть раньше или позже назначенного интервала. После такого, обычно, Диски официально закрывают, чтоб те не начали работу в обоих направлениях.
Я написала папе СМС, когда смогла оторваться от наблюдений за Диском. Появились первые пометки в журнале наблюдений, и я радовалась, что наконец-то могу ощутить себя настоящим исследователем. Долго не могла придумать ничего, чтоб описать отцу, кроме цвета Диска и его звуков. Так и напечатала — «Мой Диск голубенький…». Исправила на «голубой». «Он будто перелистывает страницы, достаточно тихий и спокойный. Я довольна». Нажала отправить и дождалась, пока появится галочка о прочтении. Папа всегда быстро читает сообщения, а вот времени на ответ ему требуется достаточно много. Не удивлюсь, если получу письмо с напутствиями и отцовскими радостями ближе к завершению практики, когда Диск будет уже не в моей юрисдикции, скажем так.
День близился к концу, и я была этому рада. Скоро прозвучит звонок, мой первый призрак, дебютная его отправка на Поля. Как для него, так и для меня. Перекусила овсяным печеньем с молоком, аппетита на почве волнения никогда не было,
