не очень-то убедило. Единственным, кто по-настоящему заинтересовался, был Голубев. После того как все отправились по своим рабочим местам, корабельный врач подлетел к ним с вопросом:
— А вам не кажется, что всё это напоминает истории о тайных поселениях, в которые собирали детей с хорошими задатками? Одно такое, кажется, называлось «Китеж»…
— А что они есть? — С прищуром глядя на Минина спросил Андрей.
— Про них много слухов ходило… — Удивлённо ответил доктор. — А ты что про них не слышал никогда?
— Да нет, не случалось. — Ответил Андрей. — А что это за Китеж-то такой?
— Ну, вроде, как ещё лет за двести до войны, нашли способ как наибольший для конкретного человека уровень развития интеллекта определять. В общем, тех, кто поумнее куда-то отправляли, где всё было так обустроено, чтобы они развивались как можно лучше. Просто есть целая куча технологий, которые неизвестно откуда берутся, вот слухи и ходят.
— Вообще, похоже, конечно… — Скосив глаза, заговорил Рамирес. — В принципе, лучших забирают и дают мотиватор — не возвращаться в тринадцатое…
— А само тринадцатое это пыточная камера — Продолжил за него Лихов. — вот только один вопрос, что они такое должны разрабатывать? Потрошители они получили в готовом виде. Я так понимаю, что и терраформинг осуществляется без их участия. Это что-то совсем другое… — Протянул он.
Поговорив ещё недолго о том, о сём, они двинулись в каюту к Андрею, где все вместе засели писать отчёт. Только убедившись, что их никто не может услышать, Лихов заговорил:
— Корнеич, ты нам ничего не хочешь рассказать⁈
— Ничего — Огрызнулся тот. — Про Китеж, только слухи, но из весьма надёжных источников. Об Эмбере все узнали после их бегства, скрыть которое было невозможно. Когда прямо с орбиты корабль разгоняется до субсвета, это знаешь ли даже пасмурным днём видно.
У остальных таких провалов не случалось. Вернее, вроде как, у Индо-африканского союза там восстание вспыхнуло, но чем дело кончилось, дополнено не известно. Они вообще весьма закрыты и не склонны с посторонними общаться. Да, вы же и сами знаете, что прямое общение с Землёй мало кому доступно даже на Тетре. Последние лет сорок, сектора колонизации стали отдельными государствами. Это не то чтобы их инициатива была. Вроде как поселенцев до сих пор из солнечной возят, но это только предположения.
— А вот отсюда поподробнее. — Напряжённо заговорил Рамирес.
— Я сам не то что бы в курсе. — Пожал плечами программист. — У меня пауза между полётами в два года была. Места ждал.
В общем, думал больше не летать, пытался сориентироваться. У меня денег скопилось, я хотел на Землю вернуться, поглядеть хоть, как там. Короче, мне доходчиво объяснили, что без вариантов. С Земли и обратно летают только автоматы и искусственный интеллект у них совсем какой-то… Ну, я не знаю, инопланетный. Так что, похоже, что вся Земля теперь это Китеж, Эмбер и как их там ещё.
Вроде как с Земли периодически по тахионнику технологии присылают, но подробности опять же даже мне узнать не удалось. Вы ведь знаете парни, что научный прогресс из-за депопуляции почти остановился ещё до войны. А потери были просто огромны, и вот в это время начинается волна колонизации. Ладно бы просто готовые технологии в руках имели. Население любого из секторов колонизации десятками миллиардов исчисляется, а в солнечной системе после войны не было и трёх. Так откуда столько народу взялось. Андрей, а тебя когда-нибудь чем-нибудь в поселении кормили? — Сменил тему программист.
— Да ты, что⁈ Поселенцы скорее удавятся, чем органикой поделятся. Экономия! — Ответил тот.
— Вот и я о том же — Продолжил Минин. — И меня никогда. Это при том, что всё там основано на хемосинтетических организмах. Они энергию не из света, а из разрушения неорганических веществ получают. Чисто теоретически, еды там девать некуда. Есть ещё одно обстоятельство, все поселенцы обладают более чем высоким интеллектом. Лично я убеждён, что они все отредактированные и скорее всего вообще полностью искусственные. Скажем, где-то существуют отдельно от человека культивируемые половые железы, которые производят зачатие полностью в машине без людей.
— И чего тут такого. — Удивился Рамирес. — Оно конечно лучше было бы, если, где-нибудь на земле жили мужики осеменители и девчонки, которые по сто детей рожали. Причём каждого от нового отца.
— Завидуешь⁈ — С внезапной для него скабрёзной улыбкой заржал программист. — Типа гарем тебе подавай в тридцать девок.
— Да, я не о том. — Удивлённо и немного обижено, сказал Рамирес. — Я о том, что тогда работать будет некому, половина рабочей силы дома сидеть будет, детишек растить.
— Ну, так оно, в общем-то, и было. — Сказал Андрей. — Я вот женился по проекту «Здоровое поколение». Его все «Евгеникой» называли. Основной заманухой для девчонок в нём служило то, что они после того, как детей до двадцати одного воспитают-то, получали право на омоложение, столько раз, сколько родилось детей. При этом перед началом проекта омоложение по любому делали. Я, вот, даже не знаю, сколько лет-то моей жене. Могло так случиться что она меня на полвека старше. Вот смотрите, у нас детей двое было. Ей тогда официально стукнуло семнадцать, она в тридцать восемь могла получить право на омоложение. При этом моя мать, которой сорок накапало, внешне очень мало, чем от неё отличалась. Противовозрасные процедуры без всяких теломераз отлично работали. Так вот, Таня своим правом могла воспользоваться лет в пятьдесят. После этого у неё ещё лет тридцать до следующего омоложения, вот тебе и карьера, потом следующее омоложение и опять в «евгенику»…
— Ну, у вас там и порядки! — Шокировано сказал Рамирес.
— Так ведь, размножение-то почти остановилось. — Сказал Андрей. — А на все варианты редактирования генома запрет наложили. Вот всё это и образовалось. Я-то вот честно об этом вообще не задумывался, пока с войны не вернулся.
— Если коротко, то есть у меня мысль — Очень серьёзно заговорил программист. — Каждое поселение это и есть Китеж или Эмбер, в зависимости от сектора. Первое поколение колонистов воспитывает ИИ, который привозят вместе с ними. Используется культура двадцать первого века, а знания актуальные. Как будто создатели всей системы считают, что с некоторого момента свернули не туда, и пытаются найти другой путь.
— Знаешь при всём уважении. — Устало сказал
