заревом мелькали отсветы проблесковых маячков. Сейчас эти всполохи порождали внутри Леры тревогу, и только. – Не переживай. Всё хорошо. Я тебя туда провожу.
В голосе Вани звучали нотки сомнения, будто он не был уверен в том, что говорил, но Лера больше не могла переживать. Предел для неё наступил уже давно.
– Хорошо. Проводи, пожалуйста.
Неловко опершись на руку Ивана, Лера зашагала обратно, еле переставляя ноги, как в кошмарном сне чувствуя, что не может идти быстрее. На трассе уже начала скапливаться пробка – любопытные водители останавливались, чтобы понять, что такого могло произойти в парке, что понадобилось несколько спецмашин. А Лере хотелось только одного: чтобы всё это закончилось как можно скорее, и они с Макаровым оказались где угодно, лишь бы подальше от этого города и этой зимы.
– Игорь! – Лере хотелось кричать, но с губ сорвался лишь приглушённый шёпот. От картины того, как Макаров в окровавленной рубашке сидит в карете скорой помощи, её замутило, и она едва сдержала рвотный позыв.
– Нормально… нормально всё! – отстранившись от врача, который подносил к его лицу что-то белое, Игорь махнул Лере, и та быстро оказалась внутри выстуженной машины. – Так. Царапина.
Он поспешно натянул на плечо пальто и внимательно вгляделся в её лицо, чтобы понять, всё ли с ней в порядке.
– А ты как?
– Я отлично! – звонко выкрикнула она, и Игорь устало улыбнулся.
– Иди ко мне.
А Лере так много было нужно ему сказать, но слова, застрявшие в горле, почему-то совершенно не хотели складываться в предложения. Она только всматривалась в черты его лица, будто хотела запомнить каждую чёрточку, а в голове бились мысли. Целый ворох мыслей о том, как была неправа, когда подспудно винила Игоря. И о том, что теперь у них всё будет по-другому. Словно замкнулся виток спирали, только теперь она не потеряла никого, оказавшись в конце пути и начиная делать первые шаги по следующему витку, а обрела.
Подавшись к Игорю, Лера крепко прижалась к нему, и он, охнув от боли, не оттолкнул, а обнял, будто хотел впитать в себя её и эти мгновения.
– Мы куда сейчас? – всхлипнула Лера, когда глаза защипало от непролитых слёз. Она так давно не плакала – по-настоящему, навзрыд, несколько часов, чтобы избавиться от всего, что её тревожило. Не могла и сейчас – Игорь бы наверняка переполошился, а ему и без того досталось.
– Я в больницу, и ты со мной.
– В больницу? Но зачем?
– Царапину придётся заштопать. Угрожал штопать его, а придётся самому терпеть. – Макаров болезненно улыбнулся.
– Хватит шутить! Почему сразу не сказал, что всё так серьёзно?
– Нормально всё. Жить буду.
– В этом не сомневаюсь. Если не будешь – домой не приходи.
Лера тихо рассмеялась, сама понимая, каким натянутым получился этот смех. Она сильно нервничала, но когда «скорая» тронулась с рывком, который сопроводил отборным матом Игорь, поняла, что потихоньку тревога отступает. Теперь всё будет иначе. Она в это верила.
Вцепившись тонкими пальцами в равнодушный металл неудобного сетчатого сидения – одного в бесконечном ряду установленных в больничном коридоре кресел – Лера смотрела в одну точку перед собой, гадая, надолго ли её хватит. Стоило им попасть в больницу, где даже стены были выкрашены в навевающий уныние и ужас серовато-грязный жёлтый цвет, оказалось, что в парке с арестом того, кто смог перевернуть дважды её жизнь, ничего не закончилось. Игорю понадобилась операция, и хоть врач заверил её, что ничего страшного эта процедура из себя не представляет, Лера смогла сделать полноценный вдох только когда Макарова перевели из реанимации в палату интенсивной терапии, куда ей разрешили зайти минут на двадцать. А она не могла. Боялась увидеть Игоря и понять, что её обманули, и что жизнь его в эти самые минуты висит на волоске. Боялась снова потерять, зная, что если это случится, она уже не сможет оправиться. Не будет того, кто окажется рядом, проведя черту между прошлой и настоящей жизнью. Потому что этой самой настоящей жизни тоже не будет. Только не без него…
– Не помешаю? – тихо спросил Смельчаков, незаметно для Леры материализовавшийся рядом. И тут же, без её разрешения, устроился на соседнем кресле. В руках он держал какую-то папку, и Лера, увидев фотографию на обложке, поморщилась и поспешно отвела глаза.
– Нет. Игоря уже в палату перевели.
– Знаю. С врачом говорил. Ты как?
– Я нормально.
– Почему к нему не идёшь? Не пускают? Я могу поговорить.
– Пускают. С духом собираюсь.
– С Игорем всё будет хорошо.
– Знаю.
– А с тобой?
– А что со мной?
– С тобой всё будет хорошо?
Лера передёрнула плечами, но отвечать не стала. Она не знала ответа на этот вопрос. А лгать ни Смельчакову, ни себе, не хотелось.
– Послушаешь, что скажу?
– Давайте.
– Хорошо. Я думаю, ты должна всё знать, чтобы поставить точку в том, что с тобой случилось.
– Думаете, её можно поставить?
– Надеюсь. – Кашлянув, полковник выудил из кармана очки и, нацепив их на нос, открыл злополучную папку и принялся читать. Даже не читать – докладывать чётким сухим безэмоциональным голосом. – Сергеев Роман Геннадиевич. Год рождения 1972. В 2005 году был осуждён за убийство. Получил срок, который отбывал в колонии-поселении города Электросталь. Через семь лет был освобождён досрочно.
– Какие у нас отличные наказания за убийства предусмотрены! Просто курорт!
– Тут я с тобой согласен. Дальше продолжать?
– Валяйте, как сказал бы Игорь.
– Ладно. – Смельчаков отложил папку на кресло рядом и повернулся к Лере, которая почувствовала на себе его взгляд-рентген. Если полковник считал, что пара слов о том, как убийцу её мамы осудили, приведут Леру в чувство, он ошибался. – Когда ты стала свидетелем убийства того депутата, на нашего Сергеева вышел некто Миронов, один из тех, кто был заинтересован в том, чтобы тебя убрать.
– Я его не знаю. И зачем вышел?
– Сергеев отлично разбирался во всём, что касается компьютеров, телефонов и прочего. На зоне он завёл знакомства и снискал уважение. Поэтому Миронов и обратился к нему. О тебе они знали, за тобой следили. Выяснить, кто ты – не составило труда. Ты вовремя оказалась под нашей защитой.
– Неужели сейчас это сделать так просто? Я имею в виду вызнать о человеке всё?
– У тебя никогда не взламывали почту? А страничку в социальных сетях? Может, у твоих знакомых?
– Взламывали. И не раз.
– Вот и ответ на твой вопрос. Сейчас это сделать просто.
– И что дальше?
– Когда Сергеев узнал в тебе ту девочку, мать которой убил восемь лет назад, я думаю,
