похмелья пройти такой тест, то ты будешь где-то на переходной ступени между шимпанзе и бананом. Мозг в такие моменты именно перезагружается. Это и есть момент истины, в который ты можешь выбрать дальнейший вектор развития. Все остальные моменты жизни — лишь повседневность.
Г. повезло с его похмельной жизнью. Может, конечно, по прошлым его действиям этого не понять, да и сейчас он себя ведет ничуть не лучше. Но вот что я вам скажу: он хотя бы пытался, пытается и, что-то подсказывает, будет пытаться изменить эту затянувшую его пучину бреда современности. Он, в отличие от многих таких же болванчиков, понял, что его дергали за ниточки, и теперь пытается сопротивляться этому столь приятному течению грез. Человек в обычной жизни такого никогда не делал бы и не сделал, мало того, даже не задумался бы сделать. Виват похмельному существованию! Виват тем дегенератам, что наслаждаются сладостными негами мучений и еще умудряются смеяться над всем этим.
Опять утро. Я неохотно открываю глаза и понимаю, что вокруг меня вакханалия и что-то сравнимое с апокалипсисом. Здесь спят непонятные люди, причем все на одной тахте, и накрыты они почему-то одним пледом. Я сплю один на диване, накрытый отдельным комплектом белья и с личной подушкой. «Что за чёрт, неужели я так плох, что никто не возлег со мной?» Глупо улыбаюсь и пытаюсь пошевелиться. Тщетные попытки, тело будто ватное, а на часах полдень. Полдень — это не к добру, день может пропасть, если встать в полдень. И, по всей видимости, так оно и случится.
Встаю. Укутанный в пододеяльник, иду на кухню. Утро-день бодрит тело и дух. Как я здесь оказался? Слабо помню. Помню дикий гнев и вспышку. Дальше ничего не помню. Передо мной холодильник, а в нём бутылка вина, бутылка конины и бутылка пива. Замечательно. Внимательно осматриваюсь в поисках чего-либо съедобного, но повсюду натыкаюсь на головную боль. Кран! Там должна быть вода! Открываю кран и понимаю, что всё предрешено. Воды нет. «Да гори оно всё огнем!» — думаю про себя и откупориваю бутылку пива. Такой звук интересный: пшшшшшшш…
Дальше всё идет по накатанной. Тебе надоедает пить одному, и ты будишь всех остальных участников действа. Вы миритесь за вчерашнее, а потом стонете от того, как же вам плохо и заливаете горе до той степени, пока реальность не станет зыбкой, а все проблемы отойдут на второй план. Затем неизменно настает тот самый момент, когда нужно двигаться куда угодно, потому что здесь якобы скучно. Разбудив водителя и очень доходчиво и убедительно растолковав ему, что пора ехать, ты загружаешь свое тело в авто и направляешься в неизвестном направлении.
* * *
А первый ли это бар, в котором мы сегодня побывали? Аналог жизни разворачивался вокруг, заманивая красками настоящего в круговорот событий. Здесь больше не было разницы между теми, кто хотел, и теми, кто просто попал сюда не по своей воле. Люди машут руками. Право и лево перестали иметь хоть какое-либо значение, и я погрузился в пучину безумия.
Многие называют это повседневностью, но в данный момент для меня не было ничего иного, не было возможности быть со всеми и одновременно отделиться. Прошлое падение ушло в никуда, оставив возможности для чего-то нового, что, несомненно, было хорошо забытым старым, как оно всегда и бывает. Я сидел за столиком похожего на все остальные бара и понимал, насколько теперь я стал далек от всего этого. Насколько я десоциализировался и, похоже, мне уже не вернуться обратно. Похоже, я так и пропаду на зигзагах моего падения и крылья, которых, собственно, у меня никогда и не было, не смогут обнаружить меня и после смерти. Так что обычная мечта всех верующих не смогла найти меня во время падения, и после него.
Вот она, моя трагедия, которая стала всего основой, просто я не мог понять, куда меня ведет моя жизнь, а теперь всё встало на места. Хотя разве? Разве можно сказать, что я сейчас и здесь понимаю, что мне делать дальше? Жизнь Г. в последнее время стала неким экспромтом, и к чему он стремится — уж вовсе не разобрать… Как не разобрать и того, что он будет творить далее.
Единственный способ избавиться от мыслей для меня — это выключить мозг. Вот она та возможность, за которую многие из нас цепляются. Быть как все можно, только лишь делая то же самое, что и все остальные. Именно поэтому сейчас я хватаю стакан и выпиваю его до дна. Это может одновременно окрылить меня и низвергнуть в пучину, и это та самая соломинка, уберегающая меня от форменного ничего. Вперед.
Кажется, опять я скатываюсь к тому, с чего начинал этот непростой путь. Опять клуб, который теперь — по неизвестной причине — называется баром. Опять люди, которым я безразличен, опять ситуация, которая никуда меня не ведет. Не знаю, для чего в таких местах собираются, нет, даже не собираются, а кучкуются люди. Да, с одной стороны, я понимаю, что они здесь, чтобы найти пару для размножения, хотя многие это скрывают. Еще я вполне понимаю, что они здесь, чтобы весело повести время, хотя, опять же, многое из того, что они делают, говорит полностью о противоположном.
К примеру, взять серьезные лица. К чему в таких местах серьезные лица? Это бред. Полный бред, который никто не может объяснить. Ну я-то знаю, я всегда раньше в таких местах находился с серьезным лицом. Это всё для того лишь, чтобы снять телочку, что ищет себе серьезного и состоятельного. Снять неизменно на ночь, потому что зачем мне телка, которой нужен не я, а серьезный и состоятельный. Что за бред. Теперь-то я это прекрасно понимаю. И надеюсь, что вы все сможете понять меня, хотя, если честно, сейчас на это попросту пох.
Есть, правда, один минус во всём этом нажиралове в таких местах. Ты неизменно напиваешься в скотину и не можешь себя больше контролировать. На второй день адских гуляний это тем более становится заметно. Соответственно, памятуя о том, что девушки ищут себе серьезного и приличного, а ты похож разве что на желе, в итоге снять никого не удается, и Г. серьезно расстраивается. Пора уходить. Я просто встаю с места и, не говоря никому ни слова, выхожу на улицу.
Никогда не гулял до дома. Всегда, выходя из клуба, ты на автомате заказываешь такси и отправляешься восвояси. Тебя довезут до дома, высадят у двери и,
