видел Кареглазку, она обедала, сидя за столиком у стены. То ли почувствовав мой взгляд, то ли по какой другой причине, она подняла свои глаза и какое-то время мы просто смотрели друг на друга. Я заставлял себя сидеть на месте, хоть и испытывал сильную потребность поделиться новостями. Она знала, что моя мама беременна. И мне очень хотелось рассказать, что теперь у меня есть и брат, и сестра. Я улыбнулся своей Кнопке, а она, словно смутившись, отвела взгляд.
На тренировке тренер объявил, что через две недели у нас выездные соревнования. Поэтому он добавил в расписание ещё один час тренировок. Я был этому рад, мне нужно было себя чем-то занимать.
Скворца возле Любы я больше не видел. Меня это радовало. Надеюсь, он понял, что я не шутил.
Так прошло две недели — учеба тренировки, клуб. Иногда я заезжал домой к маме, чтобы провести немного времени с мелюзгой.
Спустя неделю споров у малышей появились имена. Александр и Анастасия. Проще Сашенька и Настенька.
С Любой мое общение заключалось только встречей взглядов. Я ловил его где только мог. Но ни разу не подошёл, как и обещал. Я заметил, что она перестала так дёргаться при виде меня, как это было первые дни. Но она все равно обходила меня стороной.
Двадцать четвертого февраля мы загрузились в автобус и поехали на соревнования. Мы продули одну игру из четырех и вышли в финал. Он пройдет уже у нас на следующих выходных.
По дороге домой парни решили обсудить спор. Они признали мой выигрыш, решив, что раз за все это время Люба не растаяла от моего очарования, значит, она действительно меня боится. И решили, что за те пару дней, что остались до весны, уже ничего не изменится.
Радости от этой победы я не испытывал совсем. Одно меня радовало, что они перестанут высматривать Кареглазку в толпе.
В понедельник у нас был законный выходной, так как вернулись в город мы поздно. Парни звали завалиться в клуб и отпраздновать проход в финал, но я устал и хотел домой. По привычке я заглянул в Инстаграм, но Кареглазка, похоже, его совсем забросила.
Во вторник пошел снег. Огромными хлопьями он покрывал уже успевший потемнеть залежалый снег. Поднялся ветер, и мы чаще смотрели в окно, чем на проектор, и почти не слышали преподавателя.
Натянув в гардеробе куртку и шапку, я поспешил к машине. На выезде образовалась небольшая неразбериха, все хотели поскорее попасть домой. Но кто-то не давал проехать, затормозив прямо на дороге. А потом я увидел, как в уже знакомо белое Рено садится моя Кареглазка. Машина тут же рванула с места и все машины, что не могли проехать, тоже поспешили разъехаться.
Все мое спокойствие, все умиротворение, которое я копил и восстанавливал все эти дни, снесло одной сокрушительной волной ревности. Мне хотелось поехать за ними, но, как на зло, сегодня я должен был обязательно приехать в клуб. Меня и так там не было четыре дня. Немного остыв, я даже подумал, что это хорошо. Поедь я за ними, неизвестно, чем бы все закончилось. А мне меньше всего хотелось напугать Любу. И я решил, что мне проще выщемить этого Скворца потом, без свидетелей.
Но как бы я не старался уйти с головой в работу, мои мысли то и дело возвращались к моей девочке. И когда с документами было покончено, я налил себе виски.
Я крутил в руках телефон и боролся с желанием набрать заветный номер. Да, я узнал новый номер Любы и мне не стыдно. И вот сейчас, съедаемый ревностью, я как никогда хотел ей позвонить. Услышать, убедиться, что она не с ним.
Вторая порция виски тоже быстро закончилась. Когда закончилась третья, я нажал на кнопку «вызов».
40
Люба
Илья больше не подходил ко мне, но я всегда чувствовала его присутствие. И стоило мне поднять глаза, я безошибочно натыкалась на его взгляд. Сегодня в столовой он был каким-то необычным, счастливым. Сидел и улыбался. И снова смотрел на меня. Мне нравилась его улыбка, она была лёгкой, слегка затрагивала уголки губ, но она точно была.
Так шли дни, меня больше никто не трогал и пальцем в мою сторону не показывал. И только Илья провожал взглядом, если мы случайно пересекались в коридорах универа. Но я всё равно старалась поскорее скрыться, особенно первое время, а потом, чего уж врать, и этого не делала. А ещё я тайком за ним наблюдала. Иногда я смотрела из окна, как он идёт к своей машине или общается с парнями из команды. Мое глупое сердце замирало в такие моменты.
Я совсем забросила Инстаграм, общаться стала только в ВК. Я даже как-то спросила, что делать, если нам с сестрой нравится один парень. Зачем? Не знаю. Мнения разделились. Кто-то говорил, что я должна думать о себе, кто-то сказал, что все зависит от того, кому первому он понравился. Кто-то советовал поговорить с сестрой, а кто-то предоставить решать парню. Одним словом, весь этот разговор ничем мне не помог. Потом я вообще задалась вопросом: А зачем мне это, если я уже объяснила все Илье и сама же поставила точку?
Что касается Ники, наши отношения стали холоднее. Я думаю, это из-за того, что ей сейчас плохо, но она не хочет жаловаться. Закрылась в себе и переживает в гордом одиночестве. Я только однажды попыталась с ней поговорить, но она попросила не лезть. Вот я и не лезу. Со своими вопросами тоже. Мне не хватает наших разговоров перед сном, но, кажется, мы выросли и теперь у каждого своя жизнь.
Сегодня пошёл снег. Зима словно вспомнила о своих обязанностях и решила укрыть землю чистым белым покрывалом. Пока я сидела в теплой аудитории и смотрела на все это через окно, я откровенно радовалась белым хлопьям. Но стоило выйти на улицу, как ветер и мороз уничтожил всю радость. Я поежилась. Добраться бы скорей до дома, а потом под плед с чашкой горячего чая и книжкой. Спрятав нос в шарф, я зашагала к выходу с территории универа.
— Эй, Люба! — услышала я и обернулась. Возле меня, перегородив проезд остальным машинам, остановилось знакомое белое Рено. — Запрыгивай, — говорит Вова, — Подвезу.
Я сомневалась всего пару секунд, а потом с удовольствием нырнула в теплый салон автомобиля.
— Ну, привет, — здоровается парень. — Вот это погода.
— Привет. Да уж, замело. Лучше бы на Новый год
