начал Лёха. — Вопрос всего один. Я смотрю фотосессию с вашего августовского корпоратива. Скажите, вы отправляли в Минск Бекетову эти снимки?
— Канэчна!
— Попрошу уточнить точную дату и на какой электронный адрес.
— Если начнёт кони кидать, дай мне трубу, — вмешался Равиль.
— Сказал, посмотрит в офисном компьютере и скинет эсэмэской. Вроде высылал на мыло Бекетову около 20 декабря, вместе с фотоотчётом о начале предновогодних кутежей. А ты погляди на это фото.
— Что в нём такого? Зафар Гафуров, пьяный в дым, пялится на бухую бабу лет сорока, аж слюну роняет. Мог и помоложе найти. Та явно не против.
— Мог и молодуху снять. Но прилип, видно, к этой. В Минске Гафуров снимал квартиру рядом. Не просёк? Это — София, жена Бекетова. Забеременела. 30 декабря погибла во время взрыва в магазине. В начале января убивают её любовника, Бекетов одновременно с ним направлялся из Минска в Москву. Равиль, слушай, по-моему, мы только что распутали этот клубок. Осталось подтянуть доказательства, чтоб прокурора устроили. В Смоленске камера не работала… А на белорусско-российском переходе, на трассе?
— Йоу! Но погоди радоваться, многое из того, что казалось очевидным, дальше совсем по-другому поворачивается. Хотя…
На смуглом скуластом лице, украшенном тонкой полоской чёрных усов, мелькнула улыбка кота, обнаружившего без присмотра открытую банку со сметаной. Лёха прикинул: родственникам Гафурова, в принципе, не нужны строго процессуальные доказательства. Интересно, там травоядная семья или «шайтану секир башка», с высадкой десанта головорезов в Минске?
— Равиль, скажи пароль от Wi-Fi. Надо доложиться, а то международные звонки мне не оплатят.
Рапортовать сначала Сазонову и только потом Папанычу вошло в обычай, и даже Папаныч смирился, только орал для приличия. Опыт тёртого служаки подсказывал начальнику розыска: дело тухлое, пусть за него в полном объёме отвечает госбезопасность, а молодой набивает шишки, ему пригодится в будущем.
Лёха кратко изложил версию: Бекетов в двадцатых числах декабря получил фотографическое подтверждение связи его жены с Гафуровым, предположил, что София беременна не от мужа, а от любовника, устроил взрыв в «Заряне», маскируя убийство супруги терактом. Часто бывал в гаражах, ставил машину в соседнем ряду от места Лукашевича. Случайно подслушал разговор или откуда-то ещё узнал про готовящееся ограбление банка, синхронизировал время, выбрал ту же взрывчатку. Потом ликвидировал и Гафурова, наставившего ему рога. Тем самым уничтожил оба лишних угла любовного треугольника.
— Логично. Срочно приму меры. Но не вписывается ещё одна смерть, Алексей Станиславович. Ваша знакомая Инга Дауканте найдена мёртвой в своей квартире. Вероятно, скончалась от передозировки снотворным. Предполагается самоубийство, но не понятно из-за чего. Вскрытия ещё не было. Вы на Петровке?
— Да…
— Немедленно отправляйтесь в аэропорт. Успеете на ближайший самолёт в Минск. Мы свяжемся с «Белавиа», вам обязательно найдут место. В Национальном встретит машина.
Лёха не расслышал тревожного вопроса Равиля. Не нажал на отбой. Даже выдохнуть забыл.
«Моя жизнь как мотоцикл. Только вперёд. Остановка — падение».
Вот и упала. На полном ходу.
Инга, что же ты наделала?
⁂
В другой ситуации он бы, скорее всего, оценил: в Национальном аэропорту «Минск» его, ординарного лейтенанта милиции, встречает чин КГБ на служебной машине — Аркадий Леонтьевич, помощник Бекетова.
— Утром Дауканте не вышла на работу, Бекетов послал к ней домой водителя Александра, дал ему ключ от квартиры. Водитель, с его слов, позвонил в дверь, не получил ответа и открыл её ключом. Потом набрал Бекетову, тот вызвал милицию. Так как дело на контроле у нас, сразу выехала группа минского УКГБ.
— И что обнаружили?
Лёха попытался сосредоточиться на мысли: это просто расследование. Это просто очередная жертва. Не последняя, если не остановить убийцу. Тем более он практически уже известен. Работа, ничего большего… Просто работа, чтоб её!..
— Лежала в постели. В одном пеньюаре. Рядом стакан воды, пустая пачка из-под таблеток «Донормил». Одна таблетка закатилась под кровать.
— Есть сомнения в самоубийстве? — лейтенант услышал свой голос, доносившийся будто со стороны.
— Есть. Но об этом поговорите с Сазоновым.
— Время смерти?
— Эксперт говорит: около девяти. Когда мы приехали, окоченение охватило только челюстные мышцы. Но даже если бы раньше её нашли, на час или два, всё равно не вытащили бы из комы. Она приняла больше двадцати таблеток за раз, суточный максимум — три, — Аркадий вдруг отставил протокольный тон и добавил совершенно по-человечески: — Жаль. Красивая девка была.
Надо проследить, чтоб сообщили родителям в Поставы… Лёха одёрнул себя. Это обязанность следователей. Ничего личного. Потому что личного уже не будет. Главное — не дать Бекетову вывернуться. Сначала надо посадить его за Ингу, потом уже раскручивать на остальное — на «Заряну» и Гафурова.
Машина промчалась по проспекту Независимости со скоростью под сто сорок, но никто не остановил. Наверно, гаишники почувствовали срочность поездки и отправились караулить нарушителей в другие рыбные места.
В квартире не присутствовал дух смерти: не пахло разложением, цветами, свечами, сосновыми досками гроба, как это чаще всего бывает, зеркала никто не потрудился закрыть. Женские вещи — одежда, масса обуви, сумки, косметика, парфюмерия, фены и тысячи мелочей, назначение которых мужику не понять, — были разложены на полу, на столе, на кровати, на диване. Тело уже увезли.
— Как выглядела квартира, когда вы вошли? — первым делом поинтересовался Лёха. — Она вроде аккуратистка была.
— Идеально, — подтвердил Сазонов. — Всё на местах, ни пылинки в доме. Это мы уже вещи вывернули, искали любые зацепки. Что-то смущает?
Лёха поднял с пола влажные скомканные простыни.
— Вот и первое смущение. Нам по криминалистике читали… Если бабы помешаны на порядке, они и умирают красиво. Всё приберут, расставят идеально. Лягут картинно, как фотомодель. А она мокрое бельё из стиралки не достала.
— Или кто-то простирнул простыни, чтоб смыть улики. Вы, конечно, и в этом убийстве подозреваете Бекетова?
Их разговор прервал один из группы.
— Мы закончили. Какие будут приказы?
— Пока ждать! — подполковник снова обернулся с Лёхе. — Вытащить с собой он простыню и пододеяльник не рискнул — ком белья большой. Заметят. Но это не главное. На стакане с водой нет отпечатков пальцев. Ни умершей, ни кого-то ещё. Воды на три четверти.
— Вообще ни в какие ворота… Проглотить столько таблеток — это же и целого стакана мало! Хотя она могла высыпать в руку, пройти на кухню, там напиться воды, набрать ещё… Очень притянуто за уши.
— Более чем, — Сазонов внимательно посмотрел на лейтенанта. — Вы с ней не были близки, верно? Но питали определённые симпатии.
Человек может контролировать выражение лица, но не цвет кожи. Опер почувствовал, как предательски вспыхнули уши. Скрывая эмоции, он сжал зубы.
— Ого! — неподдельно удивился гэбист. — Вас впору отстранять от дела.
— Не надо!
— Тогда продолжим, хоть следующая подробность вам покажется, гм… неприятной. У Дауканте во влагалище обнаружена семенная жидкость. Много. А
