поменял не одну маску. Какая из них настоящая, и, еще более пугающий вопрос: насколько обманчивым было первое о нем впечатление.
Подняться наверх по спящему еще дому задачка для хромой меня не самая приятная. Но выполнимая. В спальне Печенька сладко сопит. Стою и какое-то время просто на нее смотрю.
Дочка. Доча. Моя.
Мысли о доме, о Земле и родителях посещают меня все реже и реже. Правы те, кто говорит, что время лечит. Не знаю, каким образом я оказалась в Настином романе и долго ли мне предстоит в нем пробыть – до начала основного сюжета, до завершения книги, до самой смерти – глупо терзать себя такими сложными вопросами, ответа на которые мне никто не даст, как бы отчаянно я не умоляла.
Здесь и сейчас я прежде всего мама для моей малышки.
Опускаюсь в кресло, не хочется тревожить спящую сладко Печеньку, и поднимаю подол платья. Левая лодыжка припухла, под кожей наливался синяк.
Глупо.
Весь вечер и ночь получились какой-то несусветной чушью. И здесь только моя вина.
Не нужно было туда идти. Одной и без защиты. Прав был тот мужчина с голубыми глазами. О чем я только думала. Доброе отношение окружающих меня людей не означает, что все вокруг такие. Везде полно негодяев.
Нужно было просто подождать. Просто подождать, когда Мидас закончит расследование и свяжется со мной. Решать все самой уже стало привычкой, но пора бы учиться и на других полагаться.
Зеваю. До утра еще есть парочка часов, прикрываю глаза.
– Мама? – Печенька осторожно касается плеча и будит меня. Вот и утро, проснись и пой.
– Ммм…
Я выпрямляюсь, плечи и шея немного затекли от неправильного положения.
– Почему ты спишь здесь?
Ее вопрос понятен, когда девочка засыпала, я лежала с ней рядом, но проснулась она одна. Больше Пенелопа не плачет, если мамы нет рядом, и оставаться одна не боится. Моя девочка сильно повзрослела с нашей первой встречи.
Улыбаюсь и притягиваю ее к себе, чмокаю звонко в обе щечки по очереди и не отпускаю долго-долго.
– Мам. Мне в садик пора.
– Угу.
– Ну мам.
– Ммм.
– Я опоздаю.
– И в какого ты у нас такая ответственная… – бурчу себе под нос, наблюдая за тем, как Печенька, вырвавшись из моих объятий бежит к своему стулу, на котором уже разложена без единой складки одежда, приготовленная с вечера. Помощь мою она не принимает, говорит, сама.
Но с волосами подмога неизбежна, ручонки малышки быстро устают бороться с длинными непослушными локонами. У Эрин волосы прямые, а у Печеньки так и хотят завиться мягкими волнами.
Расчесываю ее и заплетаю две косички. Не припомню, когда я в последний раз делала детям прически, но теперь этот ритуал стал повседневным и рутинным занятием.
– Готово!
– Ура!
Я умываюсь, заметив под глазами черные круги – ночь не прошла бесследно.
– Мама, ты странно ходишь. У тебя нога болит? – любопытствует дочь.
– Да, я споткнулась, вот ножка и болит.
Мы спускаемся вниз, Пенелопа крепко держит меня за руку, словно я совсем не могу на ногах держаться, личико ее максимально сосредоточено. Морщинка меж бровей и поджатые губы странно напоминают мне того мужчину. Когда сидел в наемном экипаже напротив и принюхивался к воздуху, у него было такое же выражение лица.
Семейство Вермонтов уже за столом. Кайл и Анвен замечают мою походку, но никак это не комментируют. Не при детях, мне достанется позже.
Может, попросить Печеньку остаться сегодня дома? Нет, она ребенок с повышенным чувством ответственности, потом весь день будет изводить себя. Да и прикрываться ею словно щитом совсем неправильно.
Прошлым вечером перед отъездом хозяйка дома предлагала мне свою помощь, но я отказалась, и даже не сообщила, куда отправилась. Теперь стыдно так, что в глаза ей неловко глядеть.
Да уж, прав был Алик, я и впрямь сама еще как дите. Так не годится, Арина. Давай уже взрослей.
– Я почти закончил работу. Эрин, не окажешь ли честь стать первым рецензентом? – атмосферу разбавляет маг.
То-то по лицу Кайла казалось, что еще немного и оно треснет. И как он этой новостью не огорошил с порога и дождался окончания завтрака? Молодец маг, ему даже удалось уложиться раньше, чем я предполагала.
– Само собой! – показываю ему большой палец. Хоть какие-то хорошие новости.
Печенька и Рокси отправляются в садик и на занятия в младшую школу соответственно. Анвен грозно глядит в мою сторону, я даже съеживаюсь под ее взглядом. Зато Кайл просто расцветает в улыбках.
– Тебе не понять, Эрин. Самое прекрасное в мире чувство, когда жена злиться не на тебя.
– Помолчи! До тебя тоже очередь дойдет! Я думала первая встреча с нашей новорожденной Рокси вызвала у тебя самые прекрасные в мире чувства!
Когда Анвен приглашает на дом врача, я не спорю. После нанесения мази синяк и припухлость заметно уменьшаются. Послушно соглашаюсь со всеми перечисленными последствиями, с которыми могла столкнуться, ночью бродя по столице в одиночестве – я уже и так успела на себе испытать все их «прелести» – и решаю вставить свои пять копеек не по теме.
– Слушай, Анвен…а ты знаешь, – морщусь, вспоминая обрывки разговора накануне, – эрцгерцога с сыном Фредди?
– Эрцгерцога…Ты имеешь в виду Фредерика Легранда? Его отец эрцгерцог…
– О, я его знаю! – хлопает в ладоши Кайл, перебивая жену и получая за это неодобрительный взгляд.
– Предыдущий эрцгерцог Легранд был председателем МАГА, лет сорок назад, выдающаяся личность, маг высшего порядка, носил титул архимага столетия! Но его единственный сын, теперешний эрцгерцог Лорентин Легранд родился без крупицы волшебства. Даже слухи ходили, родной ли он…
Да уж, оказывается, Кайлу не чужды сплетни. И чего говорят, что мужчин не интересуют женские разговоры? Маг ничуть не гнушается слушать как мы с Анвен обсуждаем дела чужой семьи и даже участие принимает.
– Эта тема всплывает иногда и сейчас, спустя столько лет, – подхватывает мама Рокси. Муж и жена одна сатана.
– Вся эта история с отсутствием магии изрядно бьет его светлость по нервам. Я встречала его, и скажу так, человек он довольно страшный. Помнишь, что было на приеме во дворце несколько лет назад? Вся семья того барона сгинула за полгода, но доказательств, разумеется, в том, что замешан эрцгерцог, не нашли. И тем не менее, в обществе многие верят, что это его рук дело. А
