ревнивец, не мешай жене работать.
- Уговорила, - со вздохом разжал объятия и тут же, с подозрением прищурившись, уточнил, - а я могу быть уверенным, что ты опять не отправишься на поиски приключений?
- Конечно, нет, - поправила одеяло на Григорио, который выглядел ощутимо лучше. – Про покой для мужа в нашем брачном договоре нет ни слова.
- Ну да, там только про фикус, козявки, румяна, которые нельзя есть и…
- Иди, - перебила, открыв дверь.
- Возвращайся быстрее, - шепнул с улыбкой. – Я безумно соскучился, - лукаво улыбнулся и уточнил, перед тем как выйти в коридор, - по твоим булочкам!
- Наглое чешуйчатое! – покраснев, закрыла дверь и тут же забралась под плед.
Надо хоть немного поспать, или меня саму придется лечить.
Едва открыв глаза, я тут же встретилась глазами с Палау.
- Давно вы проснулись? – подошла к нему.
- Пробудился давно, тебя не хотел будить. Ты так забавно подхрапывала.
- Еще чего, я не храплю! – возмутилась для вида. - Как себя чувствуете?
- Хорошо.
Лоб не горячий, щеки розовые. Противоядие помогло. Что возвращает нас все к той же проблеме.
- Григорио, вас отравили, - тихо сказала, поведав ему правду о хлебе и зернышках в нем.
- Алина, это невозможно, - спокойно ответил епископ. – Я ел то же самое, что и остальные братья.
- Но недуг скосил только вас. Думаете, случайно?
- Пути господни неисповедимы.
- Про дьявола можно сказать тоже самое, - веско обронила я, присев на край постели.
- Твоя мама говорила те же слова, - мужчина улыбнулся.
- Кстати, когда вы бредили, то беседовали с ней.
- Что сказал? – насторожился тут же.
- К сожалению, ничего понятного, - призналась с неохотой. - Но не считаете, что теперь, после того, как я спасла вам жизнь, вы обязаны рассказать правду о том, что случилось с моей матушкой?
Да, нагло, но как иначе с ним, таким упертым?
- Прости, дитя, не могу.
- Но почему? – соскочила с постели и заходила по комнате.
- Меня связывает по рукам и ногам тайна исповеди, - епископ вздохнул. – И я уже говорил тебе, что не стоит в это лезть. Некоторые тайны могут стоить жизни.
- А некоторые тайны жить попросту не дают! – в сердцах выкрикнула я, с обидой глядя на него.
- Прости, Алина, - он был непоколебим.
Но черта с два я смирюсь, не дождетесь!
- Боевая девчушка, - Григорио улыбнулся. – Открой-ка ящичек вон тот в столе, - указал на него.
- Что это? – спросила, достав оттуда рулончик.
- Сама смотри, - епископ довольно улыбнулся, когда я, раскрыв бумагу ахнула. – Это лицензия тебе на лЕкарство. Временная, конечно, так как и в нужный возраст ты еще не вошла, и патенты мамы не выкупила. И эту с трудом выбил, связи напряг. Зато теперь дело, что завели по кляузе, закроют. А там ты и настоящую лицензию оформишь. Ну, рада?
- Спасибо вам! – смахнула со щек слезы. – Ну, теперь вы точно обязаны выздороветь – как мой первый легальный пациент!
- Обязательно, - прикрыл глаза. – Еще столько не успел сделать, помирать нельзя.
- Никак нельзя, - шепотом вторила я. – Вы нам всем очень-очень нужны, Григорио!
На улице все также буйствовала непогода, лупившая по крышам дождем, когда я вечером отправилась домой, оставив Палау в заботливых руках Джанет. В таверне меня встретил заплаканный Дэс, и сердце мигом упало. Снова что-то стряслось. Ни дня покоя!
- Мамка его сбежала, - ответила на не заданный вопрос Рози, помогая мне снять промокший, тяжелый плащ.
- Как, опять?! – ахнула я, встав у жарко растопленного очага.
- Это я виноват, - всхлипнул расстроенный драконенок. – Она просила деньги из кассы таверны ей принести, я отказался. Мама сказала, что я слабак, и что она таких презирает. И…
Мальчик разрыдался. Я обняла его сотрясаемое слезами тело и скрипнула зубами. Это какой же… щукой надо быть, чтобы так обойтись с сыном?! Попадись она мне, гадина этакая! Не посмотрю, что мы обе леди, отделаю эту бордельную вошь так, что вся чешуя слезет! Больше я с ней миндальничать не буду. И так жалею, что предложила мужу ее у нас поселить. Надо было оставить наглую мадаму там, где ей и место – в доме продажных девок!
- Запомни: ты ни в чем не виноват, малыш, - отчеканила, гладя его по волосам. – Просто, уж прости, твоя мама дурной человек. Себя не кори. Пусть она поступает, как знает, рано или поздно поплатится за все. Так жизнь устроена. И твоя мама с этим ничего поделать не сможет.
Глава 47 Без бумажки ты...
- А как Григорио? – спросила Рози, поставив плащ на распорку неподалеку от нас.
- Выздоравливает, - я отвела взгляд.
- Что же за недуг его свалил-то?
- Кстати, о недугах, - я встрепенулась, сменив тему и заодно ускользнув от ответа на неудобный вопрос. – Где мой супруг?
- Какие-то странные и даже обидные у тебя ассоциации с мужем, - раздался голос сверху.
Улыбаясь, посмотрела на моего красавца, который быстро спускался по лестнице.
- Рад, что ты дома, язвочка моя любимая, - прошептал, тут же заключив меня в сильные, горячие объятия. – Хоть у нас тут и невесело.
- Селена ничего больше не утащила? – шепнула ему, уже убедившись, что от бедовой сестренки мужа можно ожидать чего угодно.
- Вроде нет, - он помрачнел.
Но Рэйчэр ошибался. Это выяснилось, когда через минуту в таверну вошел богато разодетый джентльмен с гладко зализанным назад белыми волосами и надменным холеным лицом. Сопровождаемый семеркой дюжих молодцев, он по-хозяйски огляделся и громко провозгласил:
- Приказываю всем немедленно покинуть мою собственность! И поживее!
- Адриан, ты что творишь? – Рэйчэр двинулся на незваного гостя, но тот мигом ускользнул под прикрытие своих громил.
- Я пришел за своим имуществом, - раздалось из «домика», в котором этот храбрец спрятался. – Таверна принадлежит мне, есть все документы!
- У меня тоже есть документ! – прорычал дракон. – Подписанный тобой при свидетелях – о том, что ты отдаешь таверну мне в зачет карточного долга!
- Покажи, - ехидно пропел беловолосый, выглянув из-за спин
