древнего года, журнал, ключи от дома, ключей от машины нет. Я заглянула под подушку — тоже ничего. В шкафу — ворох грязной страшной одежды, рухнувшая перекладина для вешалок, канистра бензина, ключей не видно. С собой он их, что ли, носит? Больше в комнате спрятать ключи было негде, а на кухне подозрительно затихли голоса, я толкнула дверь и зашла внутрь.
Лика выглядела блестяще. Она успела каким-то образом помыться и переодеться, на ней была огромная футболка, явно принадлежавшая Олегу, и его же тренировочные штаны с тремя полосками. В эти штаны могли бы влезть три Лики, она продела в них веревку и завязала на талии. Я бы выглядела в этих штанах как бомж, она выглядела как восточная принцесса в шароварах. Ее светлые волосы были чистыми и сухими, на губах сверкала красная помада, она улыбалась, сидела, закинув ногу на ногу, и с интересом слушала Олега.
Олег смотрел на нее огромными глазами и даже как-то стал выглядеть повыше и посвежее — может, она и его уговорила помыться? Он рассказывал, как они с мужиками ремонтируют иногда дома для богачей, явно приукрашивая и сложность его работы, и ее стоимость, Лика кивала, поддакивала и задавала уточняющие вопросы, которые звучали очень в тему, хотя я знала, что про ремонт она не знает ничего. Олег разошелся, держал спину ровно и хвалил себя все активнее, если бы он был павлином, он бы уже распушил хвост.
Увидев меня, Лика просияла.
— Проснулась! Чай будешь? С баранками. Наш дорогой хозяин сходил в ларек, купил, такой заботливый мужчина, мы вам так благодарны. — Лика повернулась к Олегу. — В наши дни так тяжело встретить настоящего мужчину, как же нам повезло, что мы встретили именно вас.
— Да, ну да, ну, я такой, да, — зарделся Олег.
Я налила чай и присела за стол. Олег все рассказывал, а Лика все хвалила, я перестала понимать, что и зачем она делает и почему не переходит к сути: как нам выбраться отсюда.
— Здесь где-то магазин есть? — встряла я в паузу.
Олег посмотрел на меня так, будто только что заметил.
— У леса в конце деревни.
Я встала, кивнула Лике, удивленно смотревшей на меня, и вышла из дома.
Дождь перестал моросить, на улице было свежо и влажно, лес в конце деревни прикрывала синеватая дымка тумана. Я перепрыгивала небольшие лужи и обходила большие, дорога за пару дней дождя превратилась в грязевое месиво. Магазинчик я нашла быстро — небольшая бетонная коробка с надписью «Продукты». Толкнув железную дверь, я зашла внутрь.
Магазин был крошечный — метра четыре на три, на полупустых полках лежало несколько пачек макарон, круп, чая, сухарей, баранок и с десяток бутылок водки. Пожилая продавщица в косынке читала любовный роман, сидя за столом с каким-то доисторическим кассовым аппаратом. Роман, видимо, был хорош, на обложке был изображен прекрасный замок и девушка в скромном платье, продавщица утирала слезы. Она посмотрела на меня мельком, затем снова подняла глаза и задержала взгляд.
— Здрасте! А вы кто, к кому приехали?
— Добрый день. Нет, мы ни к кому не приехали, мы в лесу заблудились и случайно сюда вышли.
Продавщица ахнула и закрыла роман, зажав между страниц палец.
— Да вы что! Сильно заблудились, долго ходили?
— Месяц где-то.
— О боже мой, деточка, а я-то смотрю, чего ты так ужасно выглядишь. Тебе помочь чем? Ты, наверное, есть хочешь?
— Все хорошо уже, нам помог мужчина из первого дома, Олег. Вывел нас из леса, накормил, мы у него переночевали.
— Да вы что!
— Я понять пытаюсь, как нам до города добраться, вы не объясните?
Продавщица встала, будто собралась лично меня в город везти.
— Значит так, слушай. До города нужно на автобусе ехать, но здесь остановки нет. Раньше была вон там, на дороге через поле, убрали ее в прошлом году. Думают, что здесь никто не живет, видимо, черти. Ближайшая остановка в соседней деревне, до нее километров пять. Мне пешком идти тяжело, обычно жду, когда кто-то из наших в город поедет, и прошу подвезти. Но вы молодые, сильные, дойдете, думаю.
— Километров пять?
— Да.
— А как на дорогу выйдем через поле, налево идти или направо?
— Спиной к деревне встаете и идете налево, вот по эту руку.
Продавщица помахала левой рукой.
— Хорошо, спасибо вам большое. Слушайте, а вот еще спросить хотела...
— Что такое?
— Вам же на машине продукты привозят? А когда машина приезжает? Может, мы с ней договоримся и она нас в город обратно захватит?
Я смотрела на продавщицу, она мысленно что-то подсчитывала, задумавшись.
— Да можно... Но через неделю только машина приедет, не раньше. На прошлой неделе завоз был. Она приезжает, когда приезжает, не по расписанию. Можете и подождать, в принципе, я с водителем договорюсь, это без проблем, отвезет вас.
— Ладно, будем иметь в виду. Спасибо вам большое!
Я еще раз поблагодарила ее и уже открыла железную дверь, когда она сказала мне вслед:
— У меня шоколадка есть, хочешь?
Я чуть не заплакала от такой неожиданной доброты.
На улице все так же пахло свежестью и воздухом. В десяти метрах от магазинчика начинался лес. Я ела шоколадку, прислонившись к бетонной стене магазина, и смотрела на тонкие высокие сосны.
14
— ...в общем, однажды ночью в Шижне произошел страшный пожар, — продолжала рассказывать Софья. — Странно было, что последние дни перед ним дожди шли, но огонь распространился аж на три дома, будто ураганом по деревне прошелся. Погибло много людей, кто-то в своем доме сгорел, кто-то — пока пытался потушить. В том числе дотла сгорел дом Тамары.
Сама она дома в ту ночь не была, пила снова, а вот дочка ее погибла. До сих пор простить не могу, как так: ушла пить, оставила дочку одну. Я как представлю, как там эта маленькая девочка заживо горела, маму звала, кричала, пока ее мать в соседнем доме пьяной валялась, мне ее удушить своими руками хочется. Ко мне потом приехала: без дома осталась, жить стало негде.
Я как услышала, что в Шижне произошло, хотела сказать, чтобы катилась к своим пьяным дружкам, но не оставишь же сестру на улице. И соседка, подружка моя, сказала, что не по-людски это — на сестре крест ставить, — не по-христиански и что люди порой совершают ошибки и нужно их прощать. Не за все ошибки людей прощать нужно, я вам так скажу. Но Тамарку в итоге я у себя оставила, хотя мне еще долго снилось, как малышка в доме маму зовет.
Гриша посмотрел на Анку, у той глаза были на мокром месте. Видимо, представила младенца в горящем доме и расстроилась.
— А почему пожар начался? — всхлипнула она.
— Да допились там алкоголики, вот и все. Заснул кто-то с сигаретой или еще что натворил. К тому моменту в Шижне одни алкаши уже жили, нормальные люди разъехались кто куда. Пили-пили, вот и допились. А потом после пожара еще и врали, что все было иначе. Якобы незадолго до пожара в деревне видели дочерей одного богатого московского бизнесмена...
15
В доме орал телевизор. Лика сидела на кровати рядом с Олегом, устроившимся так, чтобы коленом прижиматься к Лике. Она, не замечая его, напряженно смотрела на экран. В студии с желтыми диванами пытались перекричать друг друга люди, спокойно говорил только уставший сгорбленный мужчина с залысинами
