за спину.
— Возьми корзину и пойдем! Митя! — тяну его за руку. Мое горло сжимается от страха. Но в то же время, я чувствую себя рядом с Митей в безопасности. Верю в его силу и храбрость. Но не хочу, чтобы он ввязывался в драку с тремя. — Я оденусь в машине. Я просто хочу уйти отсюда! — умоляю.
— Хорошо, — сухо соглашается. Окидывает ледяным взглядом того, кто, по всей видимости, его давний враг с самого детства. Петька.
Митя ведет меня к машине, закрывая своим телом.
Но один из парней делает резкий выпад в его сторону, и Митя незамедлительно реагирует. Делая шаг в сторону от меня, готовясь блокировать удар. В это время самый длинный из них, метнувшись ко мне, хватает меня за грудь и, заломив руку, удерживает впереди себя.
— Уезжай, нытик. А бабу мы оставим себе. У тебя их полно. Одной больше, одной меньше, — мерзкий смех мне на ухо.
Митя поворачивается к нам.
Его лицо — маска ненависти. Шея краснеет. Кулаки плотно сжаты.
— Зря ты это сделал, Федун, — говорит он ровным, безэмоциональным голосом. Напоминает мне таким суровым спокойствием Оскара.
И это так контрастирует с той бурей, что сейчас плещется в его глазах.
Я инстинктивно извиваюсь, пытаясь сбросить холодные руки с себя.
Но ничего не выходит...
* * * * * *
Митя смотрит как будто сквозь меня чуть выше моего плеча. Все его внимание приковано к удерживающему меня придурку.
Его рука подрагивает в нетерпении наброситься на него.
Я верю, что Митя справится с ним, хоть тот и выше. Но я на его пути.
У меня давно не было приступов паники. И я не позволю сейчас случиться этому.
Паники оттого, что я опять в такой же ситуации, когда мне держат против моей воли, как живой щит.
Но я уже не маленькая девочка. И не позволю так с собой обращаться.
Я буду бороться!
От адреналина страх начинает вытесняться бравадой.
А этот урод еще и рукой своей шарить удумал.
Ох, как же меня достали все эти недомужики, лапающие женщин! Во мне закипает такая злость!
Вспоминая удивленное и скорчившееся от боли лицо главврача, когда я врезала ему по яйцам, я резко выкидываю правую ногу вперед и со всей силы лягаю ею назад, попадая к сожалению лишь в колено. Мой рост не позволяет меня ударить в его слабое место.
Но удар выводит его из равновесия. Он отпускает руку с моей груди и пошатывается. В следующую секунду Митя наносит ему хук, или как там он называется, в челюсть. Пока я поднимаю с травы упавший плед и снова прижимаю его к груди, слышу позади себя хруст кости и вой.
Оборачиваюсь и вижу, что Митя скрутил руку противнику и придавил того коленом к земле.
Двое других не рискуют к нам подойти после нашего молниеносного тандема.
Митя переводит взгляд на меня. Черты его лица сразу же смягчаются. Он бегло осматривает мое тело.
— Ты сломал мне руку, придурок, — жалобный вой с земли.
— Поверь, скоро это будет наименьшей из твоих проблем, — бормочет Митя.
Окидывает жестким взглядом притихших недругов. У одного из них течет из носа багровая струйка крови. Пока меня хватали, я не заметила, как Митя врезал ему.
Вижу, что он оценивает обстановку!
Лишь бы в раш не вошел!
Еще раз осматривает поляну.
Потом встряхивается. Отпускает поверженного.
Заставляет себя успокоиться.
— Пойдем, — тихо говорит мне, удерживая под локоть.
Его рука подрагивает, когда он открывает передо мной дверь.
Усаживает меня на пассажирское.
— Предупреждал же, не нарывайся, жирдяй, — зло бросает, снова используя детское прозвище. — Тебе не понравится то, что я с тобой сделаю, — жестко отрезает и садится в машину.
Мы едем в полной тишине. Я напяливаю на себя платье, пока мы проезжаем густые заросли синих и фиолетовых люпинов. Их красота уже не завораживает.
— Рит… не обращай на них внимание.
— Просто отвези меня домой, — сухо отвечаю, отворачиваясь к окну.
Меня знобит, хотя в машине жарко. Холод пробирает до костей и не отпускает меня всю дорогу.
— Ты… ты для меня не… не слушай их, — настороженно говорит Митя.
— Все нормально, — обрываю его.
Я знаю, что я не одна из его шлюх. Не это меня тревожит.
А то, как беспечно я упала в него. Открылась.
Как же все запуталось в моем разуме и сердце из-за Мити.
Подавление стресса, вызванного сильными эмоциями последние недели, может вылиться во что-то нехорошее, я чувствую. Знаю свое тело.
Сегодняшний день может стать последней каплей. И все это вырвется настоящим цунами.
Но я уже не маленькая девочка, чтобы биться в истерике.
Я смогу.
Смогу и дальше подавлять это. Я справлюсь.
Как я испугалась, что Митя ввяжется в какие-то разборки!
Меня триггерит от насилия.
Не могу я. Не могу.
Когда я спросила Митю на днях, чем именно занимаются Короли, он пожался и ответил, что в данный момент у них идет серьезная реорганизация бизнеса.
Умело завуалировал.
И больше ничего не добавил.
Можно подумать, стало все ясно!
А брат на такой же вопрос и вовсе сказал, что они не обсуждают дела с женщинами. И я не должна ни о чем волноваться.
