водоросли. Очень бережно и заботливо.
— Ой! — кричу. — А вот здесь участок холодный!
— Давай сюда! — Митя тянет меня вдоль берега.
— Здесь по пояс. Плавать не очень удобно.
— Ну и нормально. Мы не будем плавать. Садись, — увлекает меня за собой в воду по плечи. — Оберни свои ноги вокруг меня, — закидывает мои бултыхающиеся ноги себе на талию. Я сразу же чувствую его твердую эрекцию между ног.
— Мы вроде как планировали купаться, — охрипшим от желания голосом напоминаю ему.
— Так гораздо лучше, — тянется к моим губам, обхватив мокрой рукой меня за затылок. По позвоночнику ползут разряды электричества.
Другая его рука двигается между нами и скользит в мои трусики.
Митя находит мой клитор и лениво, медленно кружит по нему большим пальцем.
Выгибаю спину, когда он начинает двигать им быстрее и быстрее, играя на моем теле как на музыкальном инструменте.
Обнимаю двумя руками его шею и полностью отдаюсь поцелую.
Мои возбужденные соски трутся о его твердую грудь, усиливая волны удовольствия, прокатывающиеся по всему телу.
— Митя… — застонав ему в губы, я взрываюсь как фейерверк.
— Такая чувственная, — бормочет он удовлетворенно, восторженно.
Отстраняется немного. В его взгляде нет самодовольства.
Чистое желание.
Опускаю одну руку в воду и нащупываю его член. Митя отодвигает бедра, давая мне лучший доступ. Я тяну его боксеры вниз, освобождая его эрекцию. Обхватываю у основания и веду по всей длине.
Он постанывает, закрывая глаза.
— Так хорошо…
Воодушевленная его реакцией, двигаю рукой быстрее. Митя накрывает мою ладонь своей и сжимает сильнее, чем я. Водит моей рукой грубее и быстрее.
Тяжело дышит, прижимаясь щекой к моей.
Я стараюсь поддерживать заданный им ритм, когда он впивается пальцами в мои бедра.
Кряхтит, стонет от наслаждения.
Двигаю так быстро рукой, как могу, пока не ощущаю зарождающуюся пульсацию. Его сперма выстреливает в воду, покрывая мои пальцы.
Митя берет мою руку и возвращает себе на шею. Обнимает крепко. И мы болтаемся так по плечи в воде, сплетенные, наслаждаясь моментом. Пережитым оргазмом. Звуками природы.
30
30
Пообнимавшись еще на мелководье с полчаса, мы начинаем вылезать из воды. В этот момент из-за поворота слышится рев мотора. И музыка.
Кто-то едет!
А мы уже вылезли из озера. Обратно забегать в воду и прятаться там смысла нет.
Вода стекает с меня ручьями. Я быстро подбегаю к пледу и хватаю смятый сарафан, лежащий на нем. Еле успеваю прикрыться им спереди, как рядом с нашей машиной тормозит грязная старая шестерка. Окна нараспашку. Блатные куплеты разрывают тишину и идиллию природы.
— Петька, — недовольно рычит Митя. — Какого черта он тут забыл?
Он знает парней. Не так уж плохо. Хотя нет… судя по его тону — ничего хорошего.
Митя встает передо мной, чтобы меня не было видно, когда из машины вываливаются трое.
— Митяй! Ты? — усмехается недобро полный парень.
— Проваливай отсюда, жирдяй. Место занято.
— А это кто? Одна из твоих шлюшек? — наклоняется набок, глядя на меня.
— Еще раз назовешь ее так, и ты труп.
У меня мурашки по коже от холода в голосе Мити. Он поменялся за считаные секунды.
— О, посмотрите! У кого это голос прорезался! А в детстве ты не был таким храбрым, — ядовито выплевывает толстяк.
— Петро, уложи его, как тогда в детстве, когда он бежал за своей мамашей-шлюхой. А мы пока займемся его дыркой, — подначивают нежданные гости.
Кулаки Мити сжимаются, а мышцы на спине напрягаются.
— За языком следите, уроды, если не хотите, чтобы Уличные Короли вам их отрезали.
Он говорит это на полном серьезе. Жесткость в его тоне лично у меня не оставляет сомнений в том, что угроза может быть с легкостью исполнена.
И я вспоминаю, что он — не просто улыбчивый и обаятельный парень. Он член банды. И еще неизвестно, что они творили? Митя. Мой брат. Оскар…
О боже!
— Все еще прячешься за спиной своего главаря? — насмехается этот мерзкий Петька. — Он так и вытирает тебе слюни, как в детстве?
— Ну все, — Митя делает шаг в их сторону. — Я убью тебя.
Я с лихорадочно бьющимся сердцем хватаю его за локоть, второй рукой придерживая смятый сарафан на груди.
— Не надо, — шиплю ему в плечо. — Не поддавайся на провокацию.
Но татуированный бицепс перед моим лицом только больше напрягается. Мышцы под влажной кожей дергаются. Перекатываются. Венка на руке вздувается. Как тогда, когда он бил мешок в гараже со всей силы.
— Митя! У тебя маленькая дочь. Не надо! — со свистом шепчу ему.
На него действует, как ведро ледяной воды, упоминание об Ане. Он оборачивается и бросает на меня короткий взгляд, кивает согласно. Но не двигается с места.
Внутри него идет борьба.
— Поедем отсюда. Мы уже достаточно здесь побыли, — мягко говорю, хотя внутри меня всю трясет. Не только от страха из-за этих никчемных одноклеточных. Но от того, как Митя поменялся. Эту его сторону я не видела. Его взгляд стал жестким. Голос другой.
Я беспечно забыла, что он из банды. И все воспоминания детства начали холодным водопадом обрушиваться на меня. Я наклоняюсь и подцепляю плед. Прижимаю его к груди вместе с сарафаном. Завожу ткань себе
