— Пойдем, я как раз начал готовить обед, но сначала дам твоей попке передышку, пока Оуэна нет.
С плеч падает гора, когда из меня вынимают посторонний предмет. Я могу насладиться свободой. Я и не думала, что так здорово спокойно передвигаться, не бояться садиться на твердый стул. Кстати, это не так страшно. Кресла в студии действительно были мягкие и комфортные, к тому же к тому моменту я уже достаточно привыкла к пробке, чтобы быть расслабленной, но в то же время она напоминала о себе каждый раз, когда я переставляла ноги или пыталась сесть поудобнее. Все это не ускользнуло от глаз Оуэна, после интервью он написал в чате: «Хорошая девочка».
Мы с Вероникой отлично выступили и в ближайшее время ожидаем волну подписчиков на нашем канале. Мне действительно нравится то, что мы делаем, и я рада, что мы хоть не живем вместе, но продвигаем один проект.
Точно к обеду возвращается Оуэн, ему еще требуется иногда посещать доктора. Он позволяет мне спокойно пообедать и дает еще немного времени, но после мы вновь спускаемся в подвал, и история повторяется, вот только пробка теперь кажется гигантской. Оуэн дольше вставлял ее, я дольше привыкаю, и мне кажется, что невозможно передвигаться с ней.
— Слава богу, мне больше никуда сегодня не нужно идти и можно просто полежать.
— Вообще-то в городе проездом наши друзья Алан и Джи, мы рассказывали тебе о них, поэтому мы хотели выпить с ними кофе.
Они это делают намеренно, заставляют меня выходить на люди с этой штуковиной внутри. Сначала я предстала перед тысячами людей в эфире, теперь перед их друзьями. Больше всего меня мучает даже не боль, ее практически нет после того, как привыкнешь к ощущениям через пять-десять минут. Сложнее справляться с диким возбуждением. Состояние такое, будто мы занимаемся сексом весь день, но они мне не позволяют кончить. Мне приходится терпеть, потому что я знаю, что награда будет сладкой.
Аарон помогает мне переодеться во что-то более подходящее, легкие просторные брюки из мягкой ткани и футболка более комфортны, чем платье для эфира. Он сочувственно обнимает меня и еще раз говорит, что я могу остановить все в любой момент, если почувствую боль.
— В том и дело, что боли нет! Я просто хочу кончить. Может, я сама? По-быстрому? Разреши мне?!
— Прости, детка, придется потерпеть.
Моя голова совершенно пуста, а взгляд отрешенный, и это неловко, потому что я знакомлюсь с близкими друзьями. В кафе немного шумно, люди приходят и уходят, дверной колокольчик звенит не смолкая, играет музыка и стоит гул голосов. Все мои органы чувств обострились, как у человека-паука. «Дыши», — шепчет на ухо Аарон, когда ставит подает мне стакан воды. Я делаю медленный вдох, и с выдохом
Алан выглядит как настоящий боец ММА: высокий, брутальный, гигантские плечи и руки. Особенно рядом с миниатюрной Джи, он кажется еще больше. Джинетт очень спокойная и плавная. По ним не скажешь, что в их отношениях есть особая изюминка, с виду обычная пара. Оуэн был прав, БДСМ не такой, каким кажется. Алан очень послушно исполняет мелкие просьбы Джи — поменяться местами, потому что на том кресле слепило солнце, или попросить официанта принести ей еще воды, потому что было слишком жарко. Алан не корчится и не вздыхает, заботливо обслуживает свою рабыню, и это дико забавно. Он не чувствует себя униженным или оскорбленным, напротив, он дважды спрашивает, не нужно ли ей чего-то еще. Сама Джинетт говорит уважительно, но без фанатизма, это общение двух любящих людей, а не нижней и доминанта. «Они в первую очередь семья», — сказал мне Оуэн перед встречей.
Разговоры за чашкой кофе отвлекли меня от пробки. Мы провели в кафе около получаса, потому что Алан и Джи торопились по делам. На прощание они пообещали, что обязательно приедут на нашу свадьбу, я ответила, что это будет еще не скоро. Я радуюсь, что прибыло в копилке людей, которые знают о нас правду. Теперь каждый поддерживающий нас человек на вес золота. С сожалением вспоминаю Катрин.
Мы едем обратно домой, Оуэн аза рулем, Аарон со мной на заднем сиденье. У меня состояние такое, будто я пробежала марафон: мышцы в ногах ноют, потому что я постоянно их напрягаю, голова слегка кружится, мне жарко и тянет низ живота, и если поначалу это была приятная истома, теперь это просто комок нервов. Каждое прикосновение Аарона отдается пульсирующим эхом между ног. Стоит ему провести по спине, коснуться оголенной кожи или положить руку на ногу, я плавлюсь как мороженое на жаре.
Я готова скинуть одежду и заняться любовью прямо в машине, но время идет так медленно, как и наша машина в пробке, потом Оуэн неторопливо паркуется, мы идем в дом. Я изнываю от желания.
— Иди вниз и готовься, — коротко говорит Оуэн, но я не понимаю о чем он говорит, потому что я на сто процентов готова.
Аарон остается и уточняет:
— Есть определенные гигиенические процедуры которые следовало бы провести, ты можешь сделать это сама, или я могу тебе помочь.
До меня доходит, о чем идет речь. И с этим я лучше справлюсь сама. В отношениях не может быть неловкости, доверие рождает полное понимание и уверенность в партнере.
Через полчаса я выхожу из ванной комнаты, на кровати лежат красные шелковые простыни. Оуэн медленно тянет янтарный виски, предлагает мне, но я отказываюсь. Возбуждение, которое я растеряла после душа начинает возвращаться.
Я знаю, как им не терпится сделать то, о чем они давно мечтали. Поражаюсь выдержке Аарона, потому что он обычно крайне нетерпелив, он готов войти в меня, не снимая трусиков. А сейчас он пожирает меня глазами, руки и спина напряжены, он двигается плавно, растягивая удовольствие, целует в плечо и стягивает халат, и тот падает на пол.
— Я не могу больше ждать, — шепчу ему в губы, перед тем как они сливаются в поцелуе. Мы перемещаемся на кровать, я стягиваю с него черную футболку, любуюсь татуировками, каждый раз будто впервые вижу красные розы на шее, паутину на груди и змеиный след, уползающий через плечо на спину. Для меня это как маленький ритуал, и Аарон с ним уже знаком. Он дает мне пару секунд насладиться видом и снова обрушивается горячими влажными поцелуями, спускается вниз от шеи, задерживается на груди, мои соски слишком возбуждены и чувствительны, он проводит языком по животу и добирается до центра всех моих ощущений. Он одновременно касается языком клитора и вводит два пальца — предательский прием, чтобы полностью подчинить тело. После нескольких толчков, когда он убеждается, что я готова, он отстраняется от меня, чтобы снять боксеры. Немедленно ему на смену приходит Оуэн, у меня нет даже возможности отдышаться или оглядеться. Он нависает надо мной, медленно целует:
— Ты сегодня особенно прекрасна, — с этими словами он входит в меня, сантиметр за сантиметром заполняет собой, пока не погружается на всю длину. Мы оба наслаждаемся каждым движением, я подаюсь ему навстречу, он толкается в меня сильнее. Я хочу, чтобы эти ощущения не прекращались, но замедляется, чтобы заменить позу, перекатывается на спину и уволакивает меня за собой, чтобы я оказалась сверху. Я сажусь, и с губ слетает стон, потому что в этом положении его член входит особенно глубоко.
