Хотя на тот момент очень многие подозревали Цепиона в причастности к исчезновению толозского золота, сенат все же продлил срок его полномочий главнокомандующего северным фронтом и не стал трогать подчиненную ему армию – два полностью укомплектованных легиона плюс итальянские союзники и галльские вспомогательные силы, вдвое превышавшие их по численности. Всего под его началом состояло порядка тридцати пяти тысяч человек. Чтобы удвоить численность войск на этом направлении, сенат предписал одному из консулов, Гнею Маллию Максиму, избранному в 105 г. до н. э., собрать еще одну такую армию, равную по силе. На этот раз кимвров необходимо было уничтожить. И отмена имущественного ценза здесь пошла на пользу, в противном случае Риму не удалось бы мобилизовать армию в шестьдесят-восемьдесят тысяч человек для переправы через Альпы, одновременно с этим не выводя легионы из Нумидии.
Однако Гней Маллий был не просто новоизбранным консулом. Подобно Марию, он тоже относился к novus homo. В период со 191-го по 107 г. до н. э. доподлинно известно об избрании лишь трех консулов из числа «новых людей». Но на фоне возрастающей волны народных волнений, сенат не мог положить конец череде избраний novus homo на высшую должность. За четырнадцать лет, со 107 по 94 г. до н. э., консулами будут избраны пятеро «новых людей», а Гай Марий станет первейшим лидером Рима, намного превышающим всех остальных по влиянию и могуществу. Поэтому когда Маллию волею судеб досталась провинция Галлия, сенату, в который раз, пришлось доверить безопасность Рима новому человеку.
В республиканской военной иерархии наивысшим рангом обладал консул, поэтому Маллий, прибыв в Галлию, имел полное право отстранить Цепиона от командования. Но Цепион, как и положено высокомерному аристократу, встретил его с уничижительным презрением. Он заявил, что будет действовать в отдельном географическом регионе, и потребовал, чтобы на его берегу реки ему сохранили свободу действий. Такое отсутствие согласия между двумя главнокомандующими – вину за которое все источники напрямую возлагают на Цепиона – и стало причиной постигшей их двоих катастрофы. Единой римской армии численностью 60 000 человек не было, вместо нее существовали две по 30 000 воинов каждая – и кимвры немедленно этой разницей воспользовались.
В начале октября 105 г. до н. э. передовой дозор легионов Маллия, следивший за приближением кимвров, неожиданно для себя нарвался прямо на их основные силы. Его окружили и уничтожили. Понимая, что враг может появиться с минуты на минуту, Маллий попросил Цепиона переправиться через Рону и примкнуть к нему, чтобы объединить силы. Тот поднял его на смех, сказав, что с радостью переправится через реку и поможет перепуганному консулу из числа novus homo, который наверняка трясется от страха из-за сущей ерунды. Два римских войска расположились неподалеку друг от друга на восточном берегу Роны, но объединяться с Маллием Цепион, движимый гордыней и злобой, все же отказался. Более того, он даже небрежно отнесся к посланцам сената, умолявшим его подчиниться. Цепион не только ответил отказом, но и расположил свою армию между кимврами и легионами своего коллеги Маллия. Очень многие издавна подозревают, что таким образом он намеревался реализовать свой великий план – первым вступить в бой с неприятелем, навязав Маллию второстепенную роль, чтобы поставить новичка в затруднительное положение, а всю славу присвоить себе. Когда к нему явились посланцы кимвров, потребовав предоставить им землю, Цепион ответил им откровенной бранью и выгнал взашей.
Неизвестно, выступил ли он первым, чтобы дать бой, или же подождал, пока к нему подойдут кимвры, но то, что последовавшую за этим катастрофу спровоцировал именно он, не вызывает ни малейшего сомнения. Он, по всей видимости, так и не понял, что римлянам противостояли сотни тысяч кимврских воинов, которые превосходили их численностью даже в том случае, если бы они с Маллием объединили свои усилия. Когда враг отбросил легионы Цепиона назад, те ринулись на ряды армии Маллия и смешались с ними в спутанный клубок, абсолютно лишенный формы и единой цели, не знающий в какую сторону двигаться. Затем кимвры окружили эту отчаявшуюся толпу сбитых с толку легионеров и прижали их к Роне. Двигаться им было некуда, приказов командования не поступало, поэтому кимвры уничтожили оказавшуюся в ловушке армию, подобно тому, как уничтожает плоть кислота.
К наступлению ночи римляне были не просто повержены, но истреблены. Источники утверждают, что тогда погибло от 60 000 до 80 000 легионеров плюс 40 000 обслуги обозов. Все сходятся во мнении, что выжить не удалось практически никому. Хотя некоторые все же спаслись – в Рим сумели вернуться и Цепион, и Маллий, равно как и молодой офицер по имени Квинт Серторий, который, чтобы оказаться в безопасности, смог переплыть реку (впоследствии он станет одним из величайших генералов за всю историю Рима). Многих других римлян, как предполагается, обратили в рабство. Однако в целом битва при Араузионе стала одним из величайших поражений в истории Рима с момента его основания в 753 г. до н. э. и до падения Западной Римской империи в 476 г. н. э. В Галлии, казалось, теперь все было потеряно.
Но по пути к Армагеддону произошло забавное событие – кимвры опять ушли. Поскольку древние историки никогда не тратили много времени на попытки объяснить мотивы и действия этого племени, теперь же их коллеги из числа наших современников выдвигают предположения в том, что вторжение в Италию, по всей вероятности, никогда не представляло для кимвров интереса – они попросту стремились запереть жестоких, агрессивных римлян на Апеннинском полуострове. Поэтому продемонстрировав римлянам три раза подряд, что с кимврами лучше не связываться, они опять ушли и в своей миграции двинулись дальше в сторону Испании.
Паника в Риме, надо полагать, поднялась невероятная. Поскольку приближались очередные выборы консулов, ни у кого не возникало ни малейших сомнений в том, кто, по всеобщему мнению, мог предотвратить гибель римской цивилизации, к которой, похоже, все и шло. Народное собрание не желало видеть на этом посту ни бездарного Карбона, ни Силана, которого любой мог превзойти если не умением, то силой, ни Цепиона, чье высокомерие оказалось поистине роковым. Народ жаждал видеть в этой должности Гая Мария. И чтобы выполнить его волю комицию пришлось проигнорировать еще два неписаных правила mos maiorum. Во-первых, римские законы по-прежнему позволяли человеку избираться на второй консульский срок лишь по истечении десяти лет после первого избрания, а во-вторых, кандидату для участия в выборах полагалось присутствовать лично. Оба эти правила Народное собрание проигнорировало, избрав Мария консулом на второй срок через три года после окончания первого. Тот закончил в Нумидии все свои дела и приготовился вернуться обратно в Рим.
Начало своего второго срока пребывания на посту консула Гай Марий 1 января 104 г. до н. э. отпраздновал триумфом. Столь эффектного, красочного победоносного шествия не было со славных дней завоевания Карфагена и Греции. Парад вернувшегося из Нуманции Эмилиана (в котором принимал участие и сам Марий) запомнился сплошными разочарованиями. После этого была целая череда побед над галльскими и фракийскими племенами, но трофеи, захваченные в тех сражениях, блекли на фоне сокровищ, которые римские консулы когда-то привозили после военных кампаний в Рим. Но триумф Мария отличался «невероятным великолепием». Сокровища, рабы, дивные украшения из экзотических африканских царств – все это он с помпой демонстрировал под неистовые приветственные выкрики толпы граждан, все еще не отошедших от потрясения, полученного за три месяца до этого после страшного разгрома при Араузионе.
