ты понимал, господин, вселялся в людишек за всю свою бесконечно долгую жизнь раз… Хм… Очень много раз. Но в этот момент все было по-другому. Смотрю, меня к покойнику подтягивает. Я обалдел, если честно. Мёртвые нам вроде бы недоступны. Там зацепиться не за что. Но это был непростой покойник. Его душа…Он билась птицей пойманной в силки. Юношу опутывала паутина. Черная. Вот, как сейчас на мне. Именно она не отпускала душу. А затем меня буквально всосало в это тело. Вот в это.
Бетайлас положил ладонь себе на грудь.
— Это просто восхитительно господин. Я не могу передать словами, насколько. Обычно, когда мы вселяемся в людишек, они живые. Приходится все время бороться с сопротивлением. И тело, выходит, не до конца мое. Вернее, совсем не мое. Я просто словно на чужую жилплощадь заехал, но каждую минуту заглядывает хозяин и орёт:«Выметайся!». Сам понимаешь, нормально не кайфанешь. А тут…
Борька покрутился на месте, демонстрируя нам с Владиком самого себя.
— Я словно настоящий человек. Сосуд полностью принадлежит мне. А душа… Она даёт возможность чувствовать. Понимаешь? Вкус, запах, все ощущения при мне. Я будто стал самым настоящим человеком. Только гораздо сильнее. И бессмертен. Ну… Почти. Чисто теоретически, если кто-то ухитрился разорвать паутину, выпустить душу, а потом порубить тело на куски, наверное, я вернусь в Тень. Лечить его тоже сложновато. Процессы жизнедеятельности остановились. Но это все мелочи. Я твой покорный слуга!
Борис опустился на одно колено и склонил голову, выражая почтение.
— Эм… Ну… Скажу честно, сам не ожидал такого. Да встань уже! Хватит кривляться! Что я, вас, бетайласов не знаю. Хитрые сволочи. Не надо мне тут вассальную преданность изображать. Встань! — Я сделал жест рукой снизу вверх.
Борька послушно вскочил на ноги, пряча довольную улыбку.
— Как дети, честное слово… Тебе просто сейчас до ужаса нравится изображать человека и все человеческие чувства. Посмотри, как рожа светится. Но в любом случае, конечно, факт твоей службы радует.
— Да, господин. Я сразу не решился объявить свое присутствие. Не злись, не гневайся, не ругайся. Просто в момент понял, что ты некромант, несмотря на юный возраст. Видел формулы, которые ты рисовал на земле…А некроманты нас изгоняют. Тут, конечно, история немного другая. Поизвал-то меня ты. Однако, я в первые же минуты сообразил, тебе и невдомек было, кого притянула твоя Сила. Просто опасался говорить правду. Но с первого дня служил тебе исправно. Ты — мой господин. Мой хозяин. Потому Высшая не может мне приказывать. И причинить вред тоже не может.
— Так. Стоп. — Я секунду подумал, потом всё-таки решил спросить. А вдруг именно бетайлас сможет объяснить, как это все могло получиться. Все же он, можно сказать, главный объект эксперимента. — Давай вот в этом месте задержимся. Ты увидел меня и формулы. Там все было правильно, само собой. Сотни лет их рисовал. Но они предназначены для создания обычного мертвяка. А обычный мертвяк никакие души в себе не держит, духов не таскает в теле. Скажи-ка мне, Борис, ты ведь множество раз вселялся в одержимых. Что пошло не так? Ничего, кстати, что по-прежнему зову тебя Борисом?
— Все хорошо, господин. Мне так больше нравится. Человечно. А твой вопрос… Думаю, дело в той Силе, которая тебя наполняет. Ты хотел создать мертвяка, а их, насколько мне известно, двигает воля некроманта, подпитанная вашей госпожой. Но… У тебя ведь больше нет госпожи. Ты сам теперь… хм…
Борис неуверенно замолчал. И выглядеть при этом стал как-то испуганно. Будто, если он произнесёт свои мысли вслух, то случится апокалипсис.
— Ну! Говори! Мне важно знать, что видишь ты, когда смотришь на меня. Ты — бетайлас. Тебе доступно рассмотреть многое, почти все. Я ведь со стороны не имею возможности себя оценить! Я вообще ни черта не вижу. Смотрю на Владика — обычный пацан. Смотрю на тебя — мертвяк со светящейся печатью. И если бы не твое поведение, про бетайласа не подумал бы.
Откровенно говоря, у меня внутри появилось лёгкое волнение. Нет, чисто теоретически я давно понял, что Сила действительно во мне. Я не чувствую, конечно, каких-то глобальных изменений. К примеру, чихнул — половину мира схреначило. Но в то же время, мне точно не нужно больше подпитываться. То есть, к примеру, в гостях у Дома Воды я все прекрасно сделал самостоятельно. С решеткой имею в виду. Причем для меня это было абсолютно простым действием. Умылся, причесался, почистил зубы, применил заклинание «могильная гниль». Потом на кладбище, когда я покойника надул словно воздушный шар. Я ведь его реально надул. Без напряжения. Ну, про Бориса вообще молчу.
Однако предполагать и знать — совершенно разные вещи. А бетайлас и правда должен видеть мою суть. Он — существо из Тени. Тот, кто сам стал злобным духом, напитавшись Силой, которую Высшие вложили в создание низшей реальности.
— Ты ведь точь-в-точь, как твоя госпожа, которая тебе больше не госпожа. — Произнёс Борис тихо. Смотрел он при этом на меня с очень странным выражением. — Хотя… Даже не так. Ты — больше, чем твоя госпожа. Вот я гляжу на тебя и вижу перед собой человека. Маленького совсем. Дитя. На нее гляжу и вижу Высшую. Вижу, что в ней есть Сила. Вижу, что она очень могущественная. Но ты…В твоих жилах течет не кровь, хозяин. В твоих жилах течет то, что внутри Высшей лишь мерцает клубочком. Клубочек такой. Понимаешь? Он у нее вот тут. Прямо как у меня.
Борька несколько раз ударил себя кулаком в грудь.
— А у тебя…Ты полон Силы. Ты и есть Сила. Почти как он. — Борис ткнул пальцем в притихшего Владика. — Только мальчишка наш — сосуд. Тут он больше на одержимых похож. То есть в его случае Силу взяли, в баночку положили крышку закрутили. А в твоем… Семечко посадили и из него выросло дерево.
Борька замолчал, уставившись на меня белыми глазами. Владик тоже не говорил ни слова. Видимо, ждали моей реакции. Честно говоря не знаю, какой. Заплакать что ли от счастья, порадовать своих подопечных…
— Поэт, чтоб тебя… — Усмехнулся я, покачав головой. — Впервые вижу бетайласа, который так изыскано выражается. Обычно вы материтесь и плюётесь ядовитой слюной.
— Так это потому, что обычно некроманты с нами разговоров не ведут. Они нас в Тень изгоняют. — Усмехнулся мой слуга.
— Ладно. Чего уж время тратить. — Я поправил
