растрогалась и постаралась удержаться от смеха. В отличие от Ирис…
– Они теперь часть моей жизни. Как бы мне хотелось, чтобы вы встретились при иных обстоятельствах! Ирис – потрясающе сильная и невероятно благородная молодая женщина. Тео до невозможности чувствительный и жутко храбрый. Это ты послал их ко мне, я это точно знаю. Они помогли мне исцелиться от тебя.
Тео вытер глаза тыльной стороной ладони – в них попала мифическая пыль. Ирис высморкалась. Жанна сменила тему, и они сели на скамейку, чтобы не вторгаться в их с Пьером пространство.
– Лично я хочу, чтобы меня кремировали, – заявил Тео. – Так никому не придется лить слезы на моей могиле. Мама вечно угрызалась совестью, если долго не ходила на кладбище. Предпочитаю, чтобы обо мне вспоминали и думали, только если появилось желание, а не по обязанности.
– Лично я предпочту не умирать, – пошутила Ирис.
– Тоже красиво, – откликнулся Тео. – Но для начала научись пользоваться лестницей.
* * *
Жанна долго пробыла у могилы Пьера, так что Ирис с Тео увидели множество посетителей кладбища. Удрученных, смирившихся, терзающихся, созерцателей, любопытствующих, сломленных, одиночек, тех, кто пришел со спутником, или спутницей, или с целой группой сопровождающих, внуков, праправнучек, сирот, вдовцов, матерей, дедушек, сестер, кузенов, друзей.
– Нам пора! – объявила Жанна и пошла по аллее к выходу.
Ирис и Тео последовали за ней, но молодой человек вдруг вернулся к могиле Пьера и прошептал, чувствуя спиной изумленные взгляды своих спутниц:
– Я не очень-то верю во все эти глупости, но если вы и правда послали меня к вашей жене, то спасибо. Тем самым вы отправили ее на встречу со мной.
72
Тео
Я знал, что мою тачку пустят под пресс. Я получил извещение, что у меня есть тридцать дней на оплату штрафстоянки, а если хочу получить личные вещи, придется доказать, что машина и правда моя. Именно это интересовало меня больше всего, я каждый месяц откладывал немного денег, скопил почти двести евро, решил, что этого будет достаточно, и отправился в Монтрей. Получив квитанцию, я увидел, что произошла ошибка.
– Здесь лишний ноль, – сказал я.
– Думаешь, ты хитрее всех? – поинтересовался мой собеседник.
Лишнего ноля нет, заплатить частями нельзя. Я оставил мамины записи, ее пластинку Барри Уайта и единственную фотографию, на которой мы вместе с братом, так что, как только сорву куш в лото, заберу их. Мне не нужны предметы, чтобы хранить воспоминания, но этими я дорожу. Ухожу со стоянки, думая о прошлом. Пришло время во всем этом разобраться.
Сейчас семь вечера, я иду к дому с синими ставнями. Он часто является мне в воображаемой жизни, когда я ложусь спать. Закрыв глаза, я десятки раз нажимал на дверной звонок, но никогда не дрожал от волнения так сильно, как сейчас, когда собираюсь сделать это в реальности. Хочется сбежать, пока еще есть время, но дверь открывается. На пороге стоит мужчина, теперь ему, должно быть, около пятидесяти. Он смотрит на меня как на бродячего торговца.
– Марк?
– Да. А вы кто?
У меня еще есть выбор. Боюсь сделать глупость, пожалеть об этом, ошибиться, разминуться с судьбой.
– Я – Тео. Сын Лоры.
Он спускается на две ступеньки, подходит ко мне. Я не понимаю, рад он или нет, ноги подгибаются, сердце вот-вот остановится.
Он хватает меня за плечи, притягивает к себе, крепко обнимает, и воспоминания возвращаются: запах кожи и табака, колючая щетина, смех, истории, которые он читал мне в детстве, рисунки, которые мы рисовали, задачки, которые решали вместе. Не отец, но близко к тому.
– Черт возьми, Тео, я знал, что однажды ты придешь! Сохранил мой адрес, да?
Я киваю, не в силах вымолвить ни слова. Он распахивает дверь и впускает меня в дом с синими ставнями. Он не похож на тот, что создало мое воображение – меньше размером, не такой аккуратный, зато настоящий. Выбегает девчушка и, увидев меня, прижимается к ногам отца.
– Поздороваешься с Тео, Мия? Он брат твоего брата, значит, и твой немножко тоже.
– Мой новый брат?
Мы идем в гостиную, где на диване сидит женщина и внимательно на меня смотрит. Марк направляется к ней, я тоже, не понимая, чего мне ждать.
– Это Тео, сын Лоры.
Женщина улыбается.
– А я Людивина. Рада познакомиться.
Все слишком хорошо, я и не мечтал ни о чем подобном. Марк спрашивает: «Чем занимаешься? Где живешь?» – но не задает вопросов о маме. Я сам рассказываю об аварии, потому что до сих пор не имел возможности разделить боль с человеком, который тоже ее любил.
– Мне очень жаль, я не знал. Значит, это случилось пять лет назад? Ты поэтому перестал отвечать на мои письма?
Я говорю «да, поэтому», но правда в другом. Я перестал, потому что больше не читал его писем. Смотрел на фотографии и отчетливо понимал, что имел и что потерял.
– Твоя мама не была плохим человеком, Тео, просто этот мир ей не подходил.
Людивина явно не собирается откусить мне голову, Мия без конца о чем-то спрашивает, полосатый кот трется об ноги, и я начинаю расслабляться, но главного все еще не хватает.
– Его нет дома?
– Твоего брата? Он делает уроки в своей комнате! Пойдем к нему.
На лестнице он пропускает меня вперед, вся семья идет следом. Такое впечатление, что я сейчас сделаю потрясающий трюк и публика неистово зааплодирует. Впрочем, так оно и есть.
На двери висит автодорожный знак «Стоп!» – настоящий, не наклейка. Мысленно хихикаю, вспомнив, как мы с Жераром и Ахмедом стырили такой же, стоявший рядом с Марией. До спальни мы железный круг не донесли – попались воспитателям, и те заставили нас тащить его назад.
Марк первым нажимает на ручку и делает приглашающий жест. В комнате темно, горят только гирлянды и настольная лампа.
– Тео? – удивляется он. – Зачем явился? Тренировки сегодня нет!
– Привет, Сэм.
73
Ирис
С момента разговора с Жереми мой живот стал вдвое больше. Жанна утверждает, что я наконец-то позволила себе быть беременной, но мне кажется, все дело в калориях. Меньше чем через месяц я буду целовать пухленькие ножки сына, а пока отдаю должное творениям Тео, который считает своим долгом печь для меня по пирожному в день. Жанна участвует в дегустациях из солидарности. Мальчишка чертовски талантлив, и я время от времени позволяю ему передразнивать мою пингвинячью походку.
Я наивно полагала, что выяснения отношений с Жереми будет достаточно для решения проблемы, но он звонил по двести раз на дню, засыпал сообщениями – то молящими, то угрожающими. Я
