Книга Осиновый кол прилагается - Елена Станис

— Ваше сиятельство, прямой приказ вашего батюшки, не смеем нарушить, — поклонился конвоир.

Натаниэль вскинул подбородок, окинув стражника пренебрежительным взглядом, а потом повернулся к толпе:

— Задавались ли вы вопросом, жители Сторнула, когда я унаследую Виену вместе с вашим городом и титулом маркиза, буду ли я так добр, что стану раздавать урожай из своих кладовых в голодные годы? Буду ли я так милостив, что не удвою подати? Буду ли я так благосклонен к вам, что не стану наказывать пятьюдесятью ударами палок тех, кто захочет покинуть мои владения? — аристократ сделал круг на Вихре, наслаждаясь тем эффектом, который имела его речь, а эффект был очень сильный: ярость на лицах сменилась почти животным испугом, а граф продолжил: — Я запомню этот день и ваши злодеяния, жители Сторнула, если вы тотчас же не уберётесь отсюда.

Свирепая толпа, жаждущая зрелищ и мести, разбрелась как побитая свора собак. Если бы я уже не влюбилась в Натаниэля по уши, это произошло бы сейчас. Когда он, не слезая с жеребца, приблизился, я поняла, что глупо улыбаюсь, не смея отвести глаза от будущего маркиза. Он посмотрел на меня и его взгляд из безжалостно-холодного сделался таким нежным, что защемило в груди.

— Не бойся, сердце моё, я вытащу тебя, чего бы это не стоило, — проговорил он и я ему искренне поверила.

Нам не дали возможности подойти друг к другу, но я всё равно чувствовала себя почти счастливой.

Конвоиры провели меня мимо позорного столба, к которому, очевидно, должны были привязать и удары плетей меня тоже мягко миновали благодаря заступничеству сиятельного Натаниэля. Но в темнице всё же заперли.

По сравнению с замковым подземельем это были вполне сносные апартаменты. А ещё мне выдали добротную камизу, напоили чистой водой и даже предоставили сносную пищу. В камере я была одна. Должно быть тоже — привилегия, которую я получила благодаря Натаниэлю. Кровать, застеленная свежим бельём, располагала к отдыху. Это я и сделала, поскольку в общем-то ничего другого не оставалось. Натаниэль знает о моей беде и не оставит меня. Вот что самое важное.

Проснулась в ночи и как ни ворочалась больше не смогла уснуть. Постепенно глаза привыкли к темноте, и я стала различать очертания предметов. Из крошечного окошка у самого потолка на меня смотрело чёрно-синее небо. Откуда-то издалека раздавалось уханье совы. В углу моей камеры еле различимо что-то шкрябалось. Верно здешний грызун. Мнда, где я только не побывала за последние пару месяцев. Что ж можно сказать, что моя жизнь была яркой и насыщенной. Была?! Я нервно хихикнула. Вампиры, а теперь известно, что их, по крайней мере двое, вполне себе живы и здоровы (если такие термины вообще применимы к нежити), маркиз, здешний землевладелец, сочетающий в своём лице законодательную, исполнительную и судебную власть расположен ко мне крайне враждебно и по ходу намерен сжить со свету. Местный колорит в отношении меня тоже настроен весьма агрессивно и отчаянно желает узреть мою персону либо в повешенном, либо в дымящимся состоянии. Но есть Натаниэль. Он — единственное, что придаёт смысл этой моей теперешней жизни, единственный за что стоит бороться и просто единственный. Натаниэль… Я мысленно нарисовала его образ, однако отдельные черты лица стоило попытаться всмотреться в них то и дело расплывались. Обязательно изображу бесподобного графа на бумаге как только у меня появиться такая возможность.

Мои пространные размышления прервал приглушённый стук. Нарастающий шум. Яркий свет на несколько мучительно долгих мгновений ослепил глаза, а когда я смогла видеть, то похолодела. Свет факела освещал бледное лицо Кориэллы, стоящей передо мной. Решётка — единственное что нас разделяло. Я вздрогнула.

— Мы начали не с того, — произнесла вампирша. Она говорила медленно, делая длинные паузы и при этом заглядывала мне в глаза, будто пытаясь проникнуть в душу. — Я не знала кто ты. Что ты побывала в первом мире. Иначе бы ни за что не попыталась причинить вред.

— Почему? — спросила я одними губами.

— Потому что ты станешь одной из нас. Я тоже побывала в первом мире, но во мне уже была кровь господина, и я перевоплотилась. Стала вечно молодой, да и просто вечной, — улыбнулась Кориэлла.

— И чудовищем, — добавила я.

— Чудовищем?! — Переспросила Кориэлла. — А разве те, кто решает сжечь ли тебя или повесить не чудовища? И это после того, что ты для них сделала! Если скажешь, что согласна принять кровь господина, я тут же выломаю решётку и освобожу тебя.

— В людях есть и хорошее, — запротестовала я.

— Люди — дикие звери, которые научились ходить на двух ногах и разговаривать. Разве человек не убивает наивного телёнка с грустными глазами, а потом не пьёт молоко его матери?

Свет факела, который Кориэлла держала в руке отражался в зрачках, делая её образ особенно пугающим.

— А как же доброта и любовь? Грэг Тилли приютил меня, чужого человека, ничего не прося взамен и относится как к собственной дочери.

— И где он, этот Грэг Тилли? Разве он вступился за тебя перед сторнулцами? Они бы прислушались к тому, кто столько сделал во благо жителей города. Но его здесь нет. Обидно, не правда ли?

Кориэлла старалась посеять в моей душе семена сомнения в тех, кто мне дорог. Нельзя позволять ей этого. Но здравника действительно не было. Ни здравника, ни отца Браунига, ни Эгберта. Но Натаниэль был!

— Натаниэль Кристан вступился за меня!

— Натаниэль Кристан… — хмыкнула вампирша, — Тебя он так привлекает, потому что он молод, потому что — красив, потому что — мужчина, к тому же ещё и аристократ. Но со временем он утратит часть достоинств, поверь мне.

— Для меня он всегда будет лучшим во всех мирах! — С сердцем воскликнула я.

Кориэлла улыбнулась и, обхватив пальцами прутья решётки произнесла, понизив голос до шёпота.

— Когда ты перевоплотишься и узнаешь господина, лучшим во всех мирах для тебя станет он.

Я поморщилась. Мерзость. Мысль об этом была недопустима.

— Разве ты не ревнуешь своего владыку, не хочешь, чтобы он был только твоим? — Усмехнулась я, дивясь способности усмехаться рядом с вампиршей.

Кориэлла покачала головой.

— Когда ты примешь его дар, мы станем сёстрами. Я буду защищать тебя не меньше чем его.

— Я не приму этот… «дар». Лучше умереть.

Глаза вампирши сверкнули.

— Что ж, оставайся в клетке!

Я выдохнула, когда она исчезла вместе с факелом, а я снова погрузилась в темноту. Но тишина длилась недолго. Снова этот нарастающий шум. Я напряглась. Кориэлла вернулась? Она