С этими мыслями я открыла дверь. И тут же увидела за ней не только полицейского, но и прикрепленную к нам патронажную медсестру. И выражение ее лица – хищное и злорадное, меня откровенно пугало.
Тут же вспомнилось, что мама говорила о ее визитах. Похоже, не застав нас с дочерью дома несколько раз, эта женщина решила привести подмогу.
Причин волноваться, казалось, не было. Если она забила тревогу по поводу того, в порядке ли мой ребенок, то я могла показать им свою целую и невредимую дочь и послать обоих… расследовать что-то действительно стоящее их внимания.
– Лали Серебренникова? – уточнил полицейский, глядя на меня в упор.
– Она это, она! – встряла медсестра и тон ее звучал обвиняюще.
– Да, это я, – подтвердила, проигнорировав медсестру. – А что случилось?
Полицейский оглядел меня с головы до ног, потом ответил :
– Случилось то, что нам поступила информация, что вы пытаетесь продать свою дочь.
Я ощутила, как внутри пробуждается дикая, неконтролируемая злость. Откуда опять этот бред?! Господи, да когда это кончится, в конце – то концов?!
– Так и есть! – зашипела снова медсестра. – Вы только поглядите на эту бомжовскую конуру! А ее мамаша мне врала, будто эта, – крючковатый палец ткнул в мою сторону, – находится в отъезде! Да ей даже билет на автобус купить не на что!
Я ощутила, что еще секунда – и я буду способна вырвать этой женщине все, что плохо росло. Но делать это в присутствии полицейского было худшей из идей. Поэтому я просто сделала глубокий вдох, чтобы хоть немного успокоиться, и также ядовито поинтересовалась :
– А вы на свою зарплату медсестры в больнице из неблагополучного района наверно по Бали и Дубаю разъезжаете?
– Ах ты дрянь! – взбесилась медсестра, но тут уже встрял участковый :
– Тихооооо!
– Чего вы хотите? – спросила я ледяным тоном.
– Я хочу всего лишь вас допросить!
Ничего не отвечая, я достала телефон и быстро набрала номер Ильи. Просто чувствовала, что одной с очередным несчастьем мне не справиться.
– Приезжай, пожалуйста! – сказала быстро, когда Родионов ответил после второго гудка. – Они хотят отобрать нашу дочь!
Первым делом прямо с утра я дал задание адвокату подготовить все необходимые бумаги для того, чтобы начать бракоразводный процесс с Лерой. В любом другом случае я бы оставил ей часть недвижимости и долю в своих доходах, но теперь не собирался выделять на ее безоблачную жизнь с любовником ни рубля. И дело было в первую очередь не в измене Леры. А в том, что она провернула относительно Лали и моей дочери.
– Лер, привет, – сказал я, набрав номер жены сразу после того, как адвокат ушел, заверив меня, что все будет сделано в лучшем виде. – Приезжай в кафе возле офиса через час. Да, срочно, – ответил я на вопрос Леры, как быстро стоит прибыть. – Это в твоих же интересах.
Побарабанив пальцами по столу, я попросил секретаршу принести мне кофе и погрузился в дела.
– Я не думала, что ты позвонишь мне настолько быстро, – мягко улыбнулась Лера, присаживаясь за столиком напротив меня.
Я отставил чашку и подернул плечами.
– Мы с тобой были женаты, нужно это исправлять. И как можно скорее.
Жена (теперь я мысленно думал о ней исключительно как о бывшей) прищурилась, но тут же снова вернула улыбку на лицо.
– Куда ты так торопишься, Родионов? Развестись всегда успеем.
– Я уже дал все указания адвокату. Обещал сделать все быстро и без лишних хлопот.
Лера отложила меню, ее улыбка померкла.
– Что ты имеешь ввиду под лишними хлопотами? – уточнила она.
– Мое желание оставить тебе после развода хоть что-то. Раньше оно было, а сейчас – нет.
На лице Валерии во мгновение ока появилось хищное выражение. Черты заострились и стали неприятными, отталкивающими. Кажется, до этого момента я и не замечал, насколько они могут исказиться, когда Лера злится.
– Ты так не поступишь, Родионов… я была с тобой все эти годы! Я терпела твоих бл*дей! – выкрикнула она так громко, что на нас стали оборачиваться.
– Я поступлю не только так, Лера. Это будет первым шагом в том, что ты примешь, – мрачно произнес я, давая понять ей, чтобы она прекратила свою истерику.
– Ты серьезно, Родионов? – хмыкнула Лера. Впрочем, пыла у нее значительно поубавилось.
– Более чем. Мы разводимся в кратчайшие сроки. И сразу после этого ты уезжаешь. И больше в этот город не возвращаешься. Это ясно?
Она смотрела на меня, сверля глазами, а я – не отводил взгляда.
– Ты понимаешь, чем это тебе грозит? – процедила она, вот только уверенности в ее словах больше не было.
– И понимать не хочу, – хмыкнул я. – Зато знаю, чем будет грозить тебе появление рядом со мной и Лали в ближайшее время.
– Чем? – выдохнула Лера, изо всех сил стараясь «держать лицо».
– Проблемами. Причем такими, каких ты и не ждешь, – пообещал я.
– Ты не посмеешь ничего сделать, Родионов! – выкрикнула Лера, но уверенности в ее тоне поубавилось.
– Хочешь проверить? – вскинул я бровь. И прежде чем подняться и уйти, повторил: – Как только я получу развод, ты соберешься и уедешь из города. И больше сюда не вернешься. В противном случае я подключу, кого нужно. И ты знаешь, мне для этого вполне хватит всех моих резервов. И тогда у тебя будет очень веселая жизнь.
Расплатившись за кофе, я направился к выходу из кафе, желая только одного – поехать к Лали и просто побыть рядом с ней и дочерью. И опасался только одного – чтобы меня не прогнали прочь.
Когда я уже парковал машину, вдруг поступил звонок на мой телефон. На экране высветился номер Лали, и у меня на лице помимо воли появилась улыбка. Может, и она скучала по мне точно так же, как и я по ней? И наряду с этим внутри зародилась надежда. У меня был шанс все исправить, и я собирался им воспользоваться на все сто процентов. Однако, в ответ на звонок, Лали буквально прокричала:
– Приезжай, пожалуйста! Они хотят отобрать нашу дочь!
У меня внутри все похолодело. Сразу представилось, как сучка-Лера вместе с Колесниковым приехали к Лали, чтобы забрать Снежану и увезти ее в отчаянном последнем шаге перед тем, как я устрою им тотальный пиз*ец.
– Буду через минуту, – пообещал в ответ и помчался в квартиру к Лали.
Обнаруженные возле двери полицейский и медсестра на некоторое время ввели меня в ступор. Я вошел в квартиру, оттеснив собой Лали, и прогромыхал:
– Какого хера?
Служитель порядка порядком удивился, а вот медсестра, похоже, была более боевой.
– К нам поступила жалоба! Эта женщина пыталась продать своего ребенка! – обвинительно указала она на Лали пальцем.
