состояние, охватившее его в той иллюзии, то сейчас, скорее всего, его тело стало бы мертвой оболочкой без души.
— Кто ты?
В словах Цин Вэньцзи сейчас не было ни капли почтительности. Какой прок от вежливости при общении с человеком, который, фактически, пытался превратить тебя в марионетку?!
Стерев кровь с подбородка и уголков губ, мужчина в зеленом молча посмотрел на свои пальцы, что совсем недавно лежали на межбровье Цин Вэньцзи, затем вновь бросил взгляд на юношу, и вновь опустил его на пальцы. Он не спешил отвечать на вопрос Цин Вэньцзи, что, впрочем, не удивительно. Ведь Цин Вэньцзи в его глазах был всего лишь муравьём, которого можно с легкостью раздавить. И произошедшее только что не смогло изменить его мнение.
— Считай, что ты прошел проверку, — спустя несколько минут тишины сказал мужчина в зеленом, после чего, сделав шаг, просто исчез.
А с его уходом, который на этот раз определённо точно был истиной, а не иллюзией, на Цин Вэньцзи обрушились волны привычного шума оживления, а так же обеспокоенный голос стоящей в сотне метров от него Тинг.
— Вэньцзи!
Все это время она стояла здесь, будучи неспособной преодолеть преграду, скрывшую Цин Вэньцзи и мужчину в зеленом от остального мира. Она не видела, что происходило в иллюзии, но из-за того, что чувствовала отголоски эмоций Цин Вэньцзи, понимала, что происходит что-то странное и очень плохое. Однако поделать она ничего не могла — более чем хорошо понимала, что этот барьер, сдерживающий её, ей не пробить. Она бы даже поцарапать его не смогла.
Но вместе с уходом мужчины в зелёном исчез и барьер, а потому Тинг в считанные секунды оказалась рядом с Цин Вэньцзи, начав осматривать его на предмет повреждений.
— Что там произошло? — спросила девушка, убедившись, что с Цин Вэньцзи все в порядке.
Юноша молчал. Он и сам точно не понимал, что именно произошло в иллюзии. Он только помнил, как его собиралась раздавить огромная ладонь. Что касается всего остального… воспоминания об этом были подернуты невероятно плотным туманом. Даже если Цин Вэньцзи находил нить, ведущую к этим воспоминаниям, в конце концов она безжалостно обрывалась, не позволяя юноше разглядеть хоть что-то.
Однако он должен был что-то сказать Тинг, при этом не просто «что-то», а правду… точнее, то, что она сможет принять как правду.
— Я помню лишь как меня попыталась раздавить огромная ладонь… но потом я как-то смог вырваться из иллюзии… в последний момент… наверное…
Он не стал открыто лгать, при этом умело изобразив растерянность. Сейчас, даже если бы Тинг действительно хотела выявить его ложь, ей бы это не удалось. Оставалось только поверить.
— Чтож… — девушка была крайне задумчива после ответа Цин Вэньцзи. Похоже, она сделала какие-то свои выводы из его слов, — Наверное, сейчас не лучшее время, но… — она достала из бездонной сумки ленту, сплетенную из шести Златорогого оленя, и протянула юноше, — Это тебе.
Глава 12
Цин Вэньцзи, словно только что оторвался от каких-то очень важных мыслей, немного недовольно посмотрел на ленту, однако увидев её, сразу понял, что лента была крайне необычной. А когда он осознал, что эта лента была подарком от Тинг… в его груди буквально взорвался фонтан самых разных эмоций.
Стыд и вина от того, как он посмотрел на ленту, радость, граничащая с восторгом, ведь он не смел и надеяться на то, что Тинг что-то подарит ему в ответ! Но рядом с этой радостью была небольшая, тонкая прядка сомнения. Достоин ли он этого, безусловно, невероятно ценного подарка?
Цин Вэньцзи совсем не был уверен, что достоин. Ведь он лжец.
Он не тот Цин Вэньцзи, которому адресуется эта лента, того Цин Вэньцзи, образа, что он создал для Тинг, даже не существует.
Но он был не только лжецом, но и трусом. Он боялся признаться в своей лжи. Боялся, что настоящий он не нужен будет Тинг. Боялся, что его отвергнут, стоит только показать истинное лицо.
И этот страх скрывался в глубине его души с того самого момента, как он встретил её. Скрывался, с каждым днем становясь все сильнее.
— «Не стоит врать своему проклятью».
Именно это сказал ему тот мужчина в зеленом перед тем, как попытался убить.
Цин Вэньцзи не знал, что такое проклятье Дьявола, но, тем не менее, смог понять, кого он имел ввиду. Ведь врал он только Тинг. Остальные, по его мнению, попросту не заслуживали его внимания.
Вокруг шелестела листва — мужчина в зеленом, судя по всему, не решился напасть на Цин Вэньцзи, когда он был окружен людьми. Как только юноша вышел из пещеры бессмертного четвертого старейшины, то сразу оказался под влиянием той иллюзии. Пока он в иллюзии стоял на месте, его тело вышло к подножию с обратной стороны пика. Туда, где не проходило ни единой души. Туда, где на многие километры простирался кленовый лес. Это всё ещё была территория четвертого пика секты Небесного Облака, но символизировала, скорее, границу секты, чем саму секту.
Тинг все так же протягивала юноше ленту, но когда спустя полминуты Цин Вэньцзи даже не попытался взять её, девушка обеспокоенно заглянула ему в лицо.
Разумеется, на лице юноши не отражалось ни одной из его запутанных мыслей, лишь взгляд его был каким-то тусклым, словно он был где-то далеко.
— Вэньцзи? — обеспокоенно позвала Тинг, привлекая внимание юноши, а когда его взгляд стал более осмысленным, кивнула на ленту, — Возьми её, пожалуйста.
Цин Вэньцзи, на секунду зажмурившись, отбросил все мысли, и, протянув руку, крайне осторожно взял ленту. Когда лента оказалась в его руках, ему показалось, что она словно прозрачная — настолько мягкой и невесомой она была. Какое-то мгновение подумав, юноша, в правой руке держа ленту из шерсти Златорогого оленя, левой потянул за один конец своей, черной ленты, чтобы снять её.
Черная лента, распустившись, отпустила волосы Цин Вэньцзи, что тут же рассыпались по плечам и спине юноши. Цин Вэньцзи держал ленту почти за самый край, а потому, когда внезапно подул сильный ветер, он не сумел её удержать. А потянувшись за ней вновь, поймал лишь воздух. Черная, как и его глаза, лента, водя хороводы с ветром, улетала вдаль.
Цин Вэньцзи молчаливо проводил её взглядом, интуитивно покрепче сжав белую ленту, подаренную Тинг. Черная лента, которую только что унес ветер, была дорога ему. Ведь она была тем единственным, что напоминало ему о бабушке. Эта лента была её последним подарком. А теперь она исчезала где-то за
